Не намъ предложили этотъ вопросъ, не намъ его и разрѣшать. Посыпать ли ходебщиковъ персидскимъ порошкомъ или не посыпать; кто долженъ производить эту операцiю — правительство или сама публика, и наконецъ, одни ли собственно ходебщики могутъ быть подвергнуты дѣйствiю порошка, или не мѣшаетъ, по прикосновенности къ дѣлу, прихватить тутъ же и еще кого-нибудь — все это будутъ разрѣшать патентованные судьи. Мы же хотѣли собственно коснуться слегка только того существеннаго пункта, гдѣ говорится, что въ существованiи ходебщиковъ виноватъ самъ народъ. Тутъ кажется произошла маленькая недомолвка. Видите ли: если вы знаете о существованiи "канцелярской тайны" и если признаете "необходимость угощать извѣстныхъ господъ въ Новомосковскомъ трактирѣ", — то какъ же вы рѣшитесь обвинять прямо одно только общество за то именно, что въ немъ есть много неумѣющихъ справиться съ своими тяжебными дѣлами и несродныхъ производить самолично сказанное угощенiе?.. Виноватъ ли въ самомъ дѣлѣ народъ, что не было у него силъ справиться съ тяжебными дѣлами? виноватъ ли тотъ, кто не могъ сродниться съ самоличнымъ трактирнымъ угощенiемъ?.. Намъ кажется, что ужь если "служить истинѣ честно", то говорить все, или если находишь это неудобнымъ, по крайней мѣрѣ воздержаться отъ тяжкаго обвиненiя того, кто… безъ вины виноватъ.
"Всякое учрежденiе или правило (говоритъ одинъ благомыслящiй псевдонимъ), предназначенное ко всеобщему руководству, конечно только тогда можетъ-быть полезнымъ или умѣстнымъ, когда появленiе его вызвано дѣйствительной потребностью, или оправдывается вѣроятностью пользы. Въ противномъ случаѣ оно очевидно становится безполезнымъ. Согласившись съ такимъ выводомъ, нельзя не стать въ противорѣчiе съ однимъ изъ практическихъ началъ нашего судопроизводства, — тайною, которою облекаются дѣйствiя судебныхъ инстанцiй отъ публики и даже причастныхъ къ дѣлу лицъ. Многiе, я полагаю, сѣтовали и сѣтуютъ на то, что многiя обстоятельства дѣлъ осуждены не выходить изъ предѣловъ зданiя суда: какъ они ни бываютъ интересны для участниковъ дѣла, но этому интересу служитъ преградою — бюрократическая тайна"… "Исчислять всѣ случаи, гдѣ бюрократическая тайна безполезна, нѣтъ надобности: они хорошо извѣстны на практикѣ своимъ многообразiемъ"… "Тайна эта могла бы еще, пожалуй, быть безвредною, еслибъ всѣ безъ исключенiя служащiя лица были люди вполнѣ преданные справедливости и свободные отъ разныхъ эгоистическихъ побужденiй"… "Наконецъ дѣйствительно ли тайна такъ свято соблюдается? Практическiе примѣры показываютъ, что въ извѣстныхъ случаяхъ эта тайна для нѣкоторыхъ не существуетъ, вполнѣ однакожъ сохраняя силу для ихъ противниковъ. И такъ, въ этомъ случаѣ правило о тайнѣ только предоставляетъ одной сторонѣ очевидныя преимущества предъ другою, не успѣвшею возбудить къ себѣ сочувствiе… Тутъ правосудiе не можетъ не страдать, и правило о тайнѣ становится не только мертвою буквою, но часто и довольно сильнымъ орудiемъ, употребляемымъ по произволу въ пользу одной изъ сторонъ". (Од. Вѣстн. № 58)