Мы клялись друг другу в этом кровавом братстве самыми страшными клятвами. Мы плакали друг у друга на плече: в ту пору нам уже было кого оплакивать в этой нелепой и безжалостной войне. И хозяин, пожилой небритый кавказец, национальность которого я так и не запомнил, с протокольной рожей базарного мафиозо, тоже плакал и клялся на своем и русском языках, что выдаст за каждого из нас по дочери, краше которых нет среди этих гор. Лишь бы мы не ушли до утра.
И мы не ушли. Нас было всего двое, но той ночью ни один вонючий боевик не вступил под нашу дырявую крышу.
…Улька продал меня позже. Месяца два спустя. А когда я, замотанный в бинты, что египетская мумия, возвращался знакомой дорогой в санитарном обозе, там не было ни халупы, ни всего селения, вообще ничего. Корка черного вспученного асфальта. И я остался холостяком. А про Ульку Маргерса не знаю…
Подхожу к лестнице. На верхних ступеньках лежит ничком зарф в обугленном комбинезоне. От него идет едкий дымок с запахом горелого волоса. Осторожно переступаю через покойника, едва успев нашарить пуговицу левой рукой — дурная примета перешагивать через трупы! — и начинаю спуск.
На чердаке темно и пахнет мышами. Прислушиваюсь. Потом, обнаглев, тихонько подаю голос:
— Эй, кто-нибудь!..
Молчание в ответ. Что ж, нашим легче.
В нескольких шагах вижу светящийся квадрат люка. Дыхание слегка сбивается. “Спокойно, Малыш…”
И вот я на самом верхнем этаже “Националя”. Интересно, какой же это по счету?.. Никогда не задумывался, хотя частенько летал мимо по служебным надобностям. Я вообще здесь впервые в жизни.
Этаж погружен в потемки, лишь слабо мигает аварийное освещение. Кажется, что мои ботинки бухают на весь отель.
Впереди с шорохом открывается дверь. И я вижу зарфа.
— Что делать тут? — спрашивает он.
Я делаю идиотскую гримасу:
— Мне… э-э… сказали, что…
— Не ходить надо тут! — поразмыслив, говорит террорист. — Есть давать?
— Сейчас принесу, — обещаю я и поспешно прохожу мимо.
Интересно, насторожится ли он, если я обернусь? Оборачиваюсь. И вижу, что зарф направляется к чердачному люку.
Выдергиваю фонор-карту и шепчу:
— Таран, в вашу сторону скачет зарф!
— Понял, Малыш. Работай спокойно, мы его упакуем.
Как и положено, открываю все двери, которые открываются. Номера пусты, в некоторых все перевернуто вверх дном. Кое-где замечаю брошенные впопыхах вещи. Ну и переполох же здесь был, наверное, часов шесть-семь тому назад!
Этаж кажется бесконечным. Чертова прорва закоулков и тупичков. В холле работает видеосет, транслируя волейбольный матч. На столике перед обширным диваном лежит дымящаяся сигара.