Гостей кормили теми же блюдами, что подавали монахам: баранье жаркое, птица, пироги, овощи с оливковым маслом – привычная капуста, вываренная морковка, чеснок и соленые яблоки. Белые горячие лепешки, пшеничные, можно макать в плошку с мёдом. Вино, конечно.
Наступил вечер, солнце зашло, потому трапезная освещалась множеством факелов. На кафедре возле стола настоятеля разместился толстый августинец, читавший за ужином монастырское «правило», напоминающее братьям о смирении и близящемся Царствии Небесном. Аббат благословил, монахи и постояльцы Сен-Дени расселись, принявшись за еду.
За длиннющим шестиметровым «гостевым» столом устроились всего полдесятка мирян – Иван со Славиком, приезжая дама, скорее всего оказавшаяся в столице по судебным делам, паломник с пришитой к одежде морской раковиной и седой дворянин, герб с белыми орлами на котте свидетельствовал, что старик родом откуда-то из Лотарингии. Народу негусто, оно и к лучшему: никто не навязывается в друзья и не желает развлечь себя беседой с сотрапезниками.
– Я всё это не сожру, – Славик оценил деревянное блюдо библейских размеров, воздвигнутое перед ним служкой. – Взвод можно накормить.
– Тебя никто и не заставляет. Немного возьмем с собой, позавтракать утром. Остальное монахи раздадут нищим, обычная практика. Учти, специй совсем нет – перец сейчас ценится дороже золота, остроты добавляют травы и чеснок…
– Как день прошел? – подумав, Славик взялся за цыпленка, баранья лопатка выглядела слишком жилистой. – Я, по ощущениям, часов десять спал.
– Благополучно. Навестил парижских медиаторов, они жаждут с тобой познакомиться. Через день – рабочее совещание в Сен-Жан-ан-Грев. В ночь с двенадцатого на тринадцатое число начнется самое интересное, постараемся принять в веселье непосредственное участие.
– Кто нам позволит?
– Раздобуду бумаги в инквизиции – поверь, в этом учреждении у меня неплохие связи. Или, что гораздо проще, напросимся в сопровождающие к следователю Трибунала, его преподобие не откажет. Окажемся в самой гуще событий. И не смотри на меня будто теля на мамкино вымя – во-первых, инквизиция наш самый важный союзник, во-вторых брат Герард Кларенский, второй человек в Трибунале после епископа де Вэра – посредник. Девять лет здесь, выслужился.
У Славика челюсть отвисла. Он предполагал, что внедренные загодя медиаторы (в отличие от «оперативных групп», появляющихся в исторической реальности на краткое время) могли достигнуть в средневековой Франции определенных высот – богатый купец, преподаватель в Университете, наконец военный не самого высокого ранга, но инквизитор? Причем не простой монах, а заместитель председателя коллегии?