Независимо от того, как он это делал, Данте контролировал ее движения. Она знала это. Когда он сказал, «останься со мной», она осталась, несмотря на адское пламя. Когда он сказал, «не уходи далеко», она была в состоянии отойти лишь на чуть-чуть и ни шагу дальше.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него через плечо, и нашла его стоящим более-менее в одиночестве, очевидно, закончив отвечать на вопросы другого детектива. Он наблюдал за ней с мрачным выражением на лице. Его губы шевельнулись. В окружающем шуме она не могла расслышать слов, но довольно легко прочитала их по губам.
Он сказал:
— Иди сюда.
Она пошла. И не могла остановиться. Затылок пронзили иглы, тело прошиб озноб, но она шла, машинально переставляя ноги. Глаза в смятении были широко распахнуты. Как он это делает? Не то, чтобы «как» имело значение; гораздо больше ее беспокоило то, что это вообще происходит. Неспособность управлять собственным телом, передав контроль над ним ему, могла привести к некоторым неприятным ситуациям.
Она не могла даже позвать на помощь, потому что ей никто не поверит. В лучшем случае люди подумают, что она под действием наркотика или не в себе. Все симпатии будут на его стороне, поскольку он только что потерял казино, свое средство к существованию; последнее, в чем он нуждался, это в психопатке, обвиняющей его в управлении собственными движениями. Она представила, как завопит: «Помогите! Я иду и не могу остановиться! Он заставляет меня делать это!»
Да уж. Это не сработает.
Когда она приблизилась, он одарил Лорну хмурой, самодовольной полуулыбкой, и это ее добило. Рассердившись, она почувствовала себя намного лучше; ощущение беспомощности ей никогда не нравилось. Она была слишком хорошо обучена улицей, чтобы выдать свои намерения. Лорна широко распахнула глаза, придав лицу встревоженное выражение, хотя сомневалась, что он мог что-нибудь разглядеть на покрытом сажей и грязью лице. Она прижала правую руку к боку, немного согнула локоть и напрягла мускулы спины и плеча. Подойдя настолько близко, что почти могла поцеловать его, она запустила апперкот прямо ему в подбородок.
Он не заметил, откуда пришел удар, и ее кулак врезался снизу с силой, от которой лязгнули его зубы. Боль насквозь пронзила костяшки ее пальцев, но удовлетворение от удара того стоило. Данте отступил на полшага назад, со спортивным изяществом восстанавливая равновесие, а затем схватил ее за запястья, пресекая повторные выпады. Он использовал захват, чтобы притянуть ее прямо к себе.
— Я заслужил один удар, — сказал он, удерживая ее и наклоняя голову так, чтобы только она могла его слышать. — Но не приму второй.