Но мечтавшие о легком походе по плодородным землям кочевники не знали, что головные отряды Орды беспомощно сгрудились на истоптанном поле. Три отлично подготовленных легиона перекрыли дороги, сковав врага у границы и обрушив на отряды, потерявшие стремительность, всю мощь метательных машин.
За час кровопролитной схватки четвертый легион потерял больше тысячи человек. Осатаневшие степняки изо всех сил стремились пробиться на север. Но пехота стояла насмерть. «Скорпионы» и тяжелые арбалеты косили конников сотнями, тела лошадей лежали вперемешку с убитыми воинами. Орда рвалась вперед и теряла лучших солдат на узком поле, не имея возможности обойти противника и ударить с тыла. За каждый шаг назад четвертый легион требовал кровавую плату. И как ни надрывал голос хата-хан, как ни посылал он вперед свежие силы - прорваться не удалось.
– Уходим, уходим назад! Имперцы взяли нас в кольцо! Немедленно назад! - метались по степи разрозненные отряды. Теперь уже каждый воин мог видеть, как над густой травой мерцают шеренги копий.
Первый и восьмой легионы, собранные из навербованных второпях крестьян, осторожно шли навстречу друг другу. Не успели они еще накрепко замкнуть кольцо окружения, как пылающая башня затрещала и осела, засыпав камнями проход, похоронив под булыжниками и щебнем кочевников, пробивавшихся на север. Орда оказалась разрезанной на две части.
Пограничная стража сбросила остатки степняков со стены и перенацелила метательные машины на сгрудившуюся конницу. На отряды, лишившиеся руководства, обрушился стальной ливень. Свою лепту успели внести и лучники, надежно укрытые за спинами пехотинцев.
Развернув коней, остатки кочевников повернули на юг, стараясь держаться как можно дальше от легионеров, зажавших степняков в стальные клещи. Вломившись в редкий строй имперской конницы, почти три тысячи всадников сумели прорвать кольцо окружения и умчаться в степь. Пехоте осталось лишь добить несколько сотен раненых и перестроить ряды, страхуя пограничную стену от возможной повторной атаки. Хотя вряд ли удалось бы найти командира, способного собрать сейчас обезумевших от страха людей, только что избежавших смертельной ловушки. Лучшие из лучших дрались еще на землях империи, а несостоявшиеся мародеры и «владыки дорог» удирали без оглядки домой.
Хотя плохо обученные легионы, брошенные в степь, и не смогли полностью разгромить остатки вражеской армии, но они закрыли собой пробитый в стене проход. Выстроившись рядом с обвалившейся башней, имперцы до позднего вечера перехватывали мелкие группы кочевников, которые пытались выбраться обратно в степь. Севернее, за дымящимися руинами, три отборных легиона уничтожали врага. Наместник империи передал в эти части все метательные машины и лучшее оружие, которое смог собрать. И теперь степняков, сжатых на узком пятачке, расстреливали в упор, сжигали пылающей смолой и безжалостно истребляли. Пленных не брали. Даже вечером, когда перепуганные кочевники стали бросать оружие и поднимать вверх руки, их продолжали рубить. Империя мстила за прошлогоднее унижение, щедро проливая чужую кровь. И усталые солдаты вложили мечи в ножны лишь после того, как убили последнего противника.