– Блинова, твои слезы затопили весь второй этаж. На первом проталины появились, а весна еще впереди. – Инесса сердито ткнула Блинову в бок.
Побить ее, что ли? Катя уже два часа рыдает почем зря. И как только сил у нее хватает на это мокрое дело. Ей хоть бы что. Сейчас Екатерину может успокоить только доктор в белом халате. Со шприцем в руках. Нельзя же по любому поводу бегать за врачом. Не набегаешься. Денег не хватит. Инесса с силой тряхнула Блинову за плечи.
– Слышишь, Катька, что я говорю? Успокойся, и немедленно, – Инесса еще разок тряхнула упитанное тело брошенной невесты.
Именно эта чрезмерная упитанность Инессу и доконала. Для того чтобы тряхнуть Блинову, ей пришлось собрать все силы.
– Прекратить! – крикнула Веткина, округлив глаза до невероятных размеров. Из узких утомленных слив глаза трансформировались в выпуклые спелые ягоды. – Прекрати немедленно рыдать, ты что, белены объелась? Блинова, посмотри на себя, на кого ты стала похожа. Да выбрось ты эту дурацкую курицу, – Веткина выгребла из ящика стола промасленный пакет с куриными остатками.
Инесса швырнула кулек в урну, салфеткой вытерла насухо руки. Взяла Блинову за подбородок и притянула к себе, внимательно всматриваясь в зареванное лицо.
– Екатерина, сегодня же ты сядешь на строжайшую диету. Сегодня, сейчас, сию минуту! Иначе я с тобой не буду разговаривать. Никогда. Ни слова не скажу. На проекте заговорю, и только по делу, исключительно по делу.
– Я н-не могу-у-у, – загудела Блинова, прямо белугой загудела.
– Все не могут. Никто не может. Пока жених не сбежал к другой – стройной и удивительной. На эту ужасную свадьбу ты придешь тонкой, как тростинка, поняла? – твердила Инесса, мысленно прикидывая варианты, если удастся переключить Блинову на диету, она тотчас успокоится. И тогда Веткина сможет спокойно отъехать на задний план. То есть отбыть по служебным делам на новом кабриолете. Кажется, они заждались, дела то есть. Блинова испуганно замолчала и посмотрела на Веткину вполне осмысленным взглядом. Ну и зрелище, настоящий фильм ужасов: из распухших глаз льются слезы, из мокрого носа обильно вытекает прозрачная жидкость. Катя давилась слезами и соплями, ненавидя весь мир. И она боялась громко плакать, чтобы не рассердить Инессу, – Блинова не хотела оставаться одна. Но уже боялась и не могла прекратить рыдания, астральная жидкость вытекала из Кати помимо ее воли. Веткина щурилась и морщила губы, жалость к ближнему – самое отвратительное чувство на свете. Инессе казалось, если она оставит Блинову в столь жалком состоянии, то всю жизнь будет презирать себя за беспредельный эгоизм. А ведь времени нет даже на себя, о собственной любви подумать некогда. И надо же было такому случиться – с чужой бог велел разобраться.