Кулл поднялся с кресла.
— Отведи меня к тому месту, где ты последний раз видел Грогана, — сказал он жестко, так что Брул проглотил остаток своих угроз, повернулся и, угрюмо глядя перед собой, вышел из зала.
Они начали спускаться по извилистому коридору, заставленному статуями.
Кулл и Брул походили друг на друга врожденной гибкостью движений и звериной грацией, несгибаемым характером воина и присущей лишь варварам первобытной необузданностью, но в то же время они были совершенно разными.
Если Брул выглядел как типичный представитель расы пиктов: среднего роста, крепко сбитый, но сухощавый и жилистый, как гепард, такого же медного цвета, то Кулл был высок, широкоплеч, с мощными торсом и ногами атлета — массивный, но совершенно не производивший впечатления тяжеловесности. Солнце и ветер выдубили его и без того медную кожу, и лишь серые глаза, как две льдинки, сверкали холодным блеском.
— Мы проверяли сокровищницу, — проворчал пикт. — Гроган, Манаро и я. Только Гроган прислонился к выступающей из стены колонне, как исчез прямо у нас на глазах! Панель качнулась внутрь, и его не стало. Мы успели заметить темноту внутри да почувствовать волну отвратительного смрада. Хорошо еще, что Манаро, стоявший рядом с Гроганом, вовремя выхватил меч и ткнул клинком в отверстие, поэтому панель не смогла полностью закрыться. Мы пытались ее распахнуть, но без толку… Ты вот говоришь, стишки пописывают, а они умыкнули опытнейшего воина средь бела дня у меня под носом, я даже не успел крикнуть «измена»… Я оставил Манаро возле тайной двери, а сам поспешил за тобой.
— А зачем ты срывал валузийские эмблемы? — скрывая улыбку, спросил король.
— Это я со зла, — буркнул, потупившись, Брул, избегая смотреть Куллу в глаза.
Тот кивнул, ничего не добавив.
Кулл понимал, что это было естественное проявление чувств взбешенного дикаря, не умевшего и не желавшего идти на попятную, для которого единственно возможным способом взаимоотношений с врагом была схватка.
Но вот они вошли в сокровищницу, скрытую в глубине холма, на котором возвышалась Камула.
— Манаро божится, что слышал какие-то звуки, — с некоторым сомнением в голосе добавил Брул. — Да ты сам посмотри, вон он приник ухом к щели. Эй, Манаро!
Кулл нахмурился, увидев, что рослый валузиец не изменил своей неестественно напряженной позы и никак не отреагировал на приветствие. Воин приник к панели, одной рукой стиснув меч, не дающий закрыться потайному лазу, прижавшись ухом к трещине, достаточной лишь для того, чтобы просунуть в нее пальцы. Мрак в узком отверстии был почти осязаемый, какой-то ненормально густой — казалось, за таинственной дверью притаилась тьма, словно гигантский богомол, изготовившийся к удару.