- Сядем, - сказал он взволнованно.
Она села на скамеечку у его ног. Ее груди были маленькие и твердые, точно яблоки, но кость широкая, а на плечах и у затылка уже намечалась полнота. - С появлением детей, - думал Маркэнд, - у нее разовьется грудь. - Он поглядел на ее губы; их вкус охладил его; в поцелуе они оставались безжизненными. Можно ли обладать женщиной, спрашивал он себя, не целуя ее губ?
- Расскажите мне о себе, - попросил он, зная, что это говорит его тревога.
- Хорошо. Только не ожидайте от меня рассказа о том, как "я оказалась жертвой роковых обстоятельств".
- Готов побиться об заклад, что вы из провинции, как и я.
- Я так и знала, что вы - провинциал! Парочка провинциалов, которым повезло в столице!
- А вам повезло?
- У меня не было ни гроша в кармане и ни души близких, когда я приехала в Нью-Йорк.
- Сколько вам лет?
- В августе будет двадцать.
- Что вы делали до приезда сюда?
- Я из Лимы, штат Огайо, если это вас интересует. Работала в парикмахерской, самой лучшей в городе, маникюрила мозолистые лапы проезжих коммивояжеров. Скопила триста монет тайком от па и ма - знай они об этом, они б стали драть с меня больше за квартиру и стол. По понедельникам, средам и пятницам вечером я танцевала в Парижской школе салонных танцев. Сперва брала уроки, потом сама их давала. Ну вот, папашка, хватило с вас?
- Ваш отец был, наверное, рабочий?
- А как же. Сигнальщик на "Пенн". Ма работала на фабрике, пока не заболела. Еще что прикажете? - шутливо спросила она тоном кельнерши.
- Я когда-то работал в механической мастерской.
- Вот и чудесно! Парочка провинциальных ребятишек пролезла в класс богатеев и живет припеваючи.
- Что вы называете "жить припеваючи"?
- Детка, я копила денежки, когда полировала чужие ногти, коплю денежки и теперь. А кроме того, я берегу свое здоровье.
- Здоровье, правда, замечательное.
- Рано или поздно наступит и для меня счастливый день.
- Как же это, Бетти?
- Не знаю, "как" я этого достигну, зато знаю, "чего" я хочу. Когда-нибудь я позволю себе растолстеть! - Она приподняла руками свои груди, как будто их тяжесть была так велика, что тянула ее торс книзу. Вот когда придет такой день, что мне можно будет начать толстеть, тогда я и буду счастливой! - Она расхохоталась, потянулась кверху и поцеловала его в губы. Прикосновение ее тела к его коленям разожгло его; ее губы охладили его.
- Сколько вы мне дадите, папаша?
- Пока еще не решил.
- Ну-ну, не пугайте! - Она ущипнула его за нос. - Мне это сейчас все равно. Честное слово, все равно. Конечно, завтра я буду думать иначе... А через пятнадцать лет - и подавно. По сейчас мне безразлично. Вы мне нравитесь. Я бы вас теперь не отпустила, даже если б вы дали мне фальшивую бумажку.