Взяв такси, я приехал в гостиницу к Остермайерам и вновь застал их в приподнятом настроении. Шофером оказался все тот же усатый Симз, которому на вид было лет сорок. Когда я отметил, что он работал и в субботу, и в воскресенье, он, едва заметно улыбнувшись, сказал, что рад возможности подзаработать: с понедельника по пятницу он занимался проявкой пленок в темном помещении.
— Пленок? — переспросила Марта. — Вы имеете в виду фильмов?
— Семейных фотографий, мадам, в срочной лаборатории.
— Надо же! — воскликнула Марта, словно не подозревавшая о существовании подобного занятия. — Как интересно.
— Не очень, мадам, — смиренно возразил Симз, плавно вливаясь в неоживленный воскресный поток машин. Возле Лэмборна он спросил у меня, как ехать дальше, и вскоре мы добрались до дома Майло, который встретил меня сообщением о том, что Николас Лоудер хотел, чтобы я ему сразу же перезвонил.
— Судя по его голосу, — сказал Майло, — он был сильно взволнован, хотя и пытался этого не показывать.
— Я его не понимаю.
— По каким-то причинам он не хочет, чтобы Дазн Роузез оказался у меня.
— Ну а вы, — тревожно спросила Марта, услышав наш разговор, — вы-то хотите?
— Конечно, не волнуйтесь. Дерек, разберись с ним, пока мы взглянем на Дейтпама.
Он увлек за собой Остермайеров, очаровывая их своим искрящимся обаянием, а я отправился к нему на кухню и позвонил Николасу Лоудеру, удивляясь, чем он так обеспокоен.
— Послушайте, — начал он тоном, в котором слышалось намерение убедить меня. — Я знаю одного владельца лошадей, крайне заинтересованного в Дазн Роузез. Он заявляет, что заплатит больше того, что предлагают Остермайеры. Что скажете?
Я ответил не сразу, и он продолжал напирать:
— У вас есть возможность получить солидную сумму. Где гарантия, что лошадь будет успешно выступать в скачках с препятствиями? Вы не сможете запросить за него слишком много по этой самой причине. Тот, кого я имею в виду, заплатит больше, чем они, и еще доплатит вам наличными. Говорите цену.
— Гм... — медлил я, — уж не вы ли тот самый владелец лошадей?
— Нет, — резко ответил он, — разумеется, не я.
— А скажите, — еще более медленно спросил я, — та лошадь, что вчера бежала в Йорке, действительно Дазн Роузез?
— Вы оскорбляете меня!
— Я лишь спросил.
— Отвечаю вам: да. Это действительно Дазн Роузез. Вам достаточно такого ответа?
— Да.
— Ну так что, — с облегчением произнес он, — вы называете свою цену?
Я еще не обсуждал никакой цены ни с Мартой, ни с Харли и только собирался попросить одного из своих друзей-специалистов ориентировочно оценить его. Все это я рассказал Николасу Лоудеру, который уже раздраженно повторил, что его знакомый заплатит больше, да еще в награду приплатит мне наличными.