Дежурил на КПП старшина, паренек с совсем еще юношеским лицом. Однако бросалась в глаза его военная выправка, характерная для бывалых солдат. Гимнастерка, брюки, сапоги, пилотка с особым шиком сидели на нем.
Старшина был полон энергии, ни минуты не мог находиться в неподвижности. Когда движение на шоссе замирало, он негромко напевал частушки, а его ноги непроизвольно отбивали такт. Он прерывал пение, лишь увидев приближающиеся машины. Останавливал их, проверял документы и уставным жестом разрешал двигаться дальше, отпустив на прощание какую-нибудь шутку.
К нему подошел польский офицер со знаками различия подпоручника. Старшина отдал ему честь и дружелюбно спросил:
— Чем могу помочь союзнику?
Оказалось, что поляк направлялся в Хелм. Старшина даже зачмокал губами от досады: несколько минут назад в ту сторону проследовала колонна автомашин. Увидев огорченное лицо офицера, он широко улыбнулся и начал успокаивать его:
— Да вы не расстраивайтесь! Подождите немного. Скоро наверняка подвернется другая машина, — и добавил: — А закурить не найдется?
Поляк достал портсигар. Угощая, предупредил:
— Немецкие… Слабые…
Старшина взял одну сигарету, внимательно осмотрел ее со всех сторон.
— Ничего, — сказал он и спрятал в карман гимнастерки. Затем вытащил пластмассовую коробочку с табаком и протянул офицеру: — Махорка… Не желаете?
Шоссе было пустынным, движение на какое-то время прекратилось. Поляк и русский уселись на лавочку возле будки часового. Разговорились о житейских и ратных делах. Когда снова показались машины, красноармеец вернулся на середину шоссе.
Офицер остался один. Он был невысокого роста, шатен, с худощавым загорелым лицом. Живые глаза, узкий с небольшой горбинкой нос, тонкие губы, выдающаяся вперед челюсть придавали его лицу мужественный вид. Это впечатление еще больше подчеркивали одежда — полинявшие гимнастерка и брюки, отслужившие свой век кирзовые сапоги, переброшенная через плечо плащ-накидка — и внушительный трофейный парабеллум в черной кобуре.
Офицер долго сидел неподвижно. Наконец он будто очнулся, положил на колени большой летный планшет, вынул из него бумагу и начал что-то писать, полностью углубившись в это занятие. Его прервал возглас старшины:
— Скорее, товарищ подпоручник! Машина в Хелм!
Перед шлагбаумом стояла полуторка. Ее водитель засовывал в карман возвращенные старшиной документы. Офицер быстро схватил свои пожитки и побежал за уже тронувшимся грузовиком. Размахнувшись, забросил в кузов вещмешок, схватился руками за борт и легко прыгнул в кузов. Козырнув на прощание старшине, он обернулся, присматриваясь, где бы можно сесть.