Женщины и Мешковский, развеселившись, наблюдали за его шутовскими движениями.
— Ну а теперь — расчеты, к орудиям! — скомандовал он и, не дожидаясь остальных, уселся, взял со стола бутылку и сильно ударил ладонью по дну. Пробка выскочила, и на платье Беаты брызнула водка.
— Осторожнее, растяпа! Испортишь мне платье!
— Черт с ним, с платьем! Водку жалко. А тебе эти несколько капель алкоголя тоже пригодятся, лучше сохранишься.
Мешковский, еще не совсем придя в себя ото сна, только теперь разглядел как следует Беату.
Темное платье, плотно облегавшее фигуру, еще больше подчеркивало все ее прелести, а туфли на высоких каблуках — стройность ног. Но больше всего его пленяли глаза Беаты — большие, ясные, бездонные.
Когда все уселись за стол, Дада, наполнив рюмки, торжественным тоном объявил:
— Сейчас вы станете свидетелями торжественной церемонии — не имеющий опыта офицер запаса удостоится чести выпить на брудершафт с довоенным кадровым офицером.
— Так вы резервист? — обратилась к Мешковскому Ируня.
В ответ он кисло улыбнулся. Шутка Чарковского не понравилась ему, но он не хотел этого показывать.
Когда выпили, Дада крепко обнял его и расцеловал. Он благоухал хорошим туалетным мылом, а кожа благодаря тщательному уходу имела приятную свежесть.
— А наш Янек, Беатка, видимо, совсем неискушен в этих делах, как целомудренная девица. Если это подтвердится, то думаю, что я заслужил от тебя какую-нибудь награду, — продолжал он. — И вообще, я не вижу причины, почему бы тебе сразу не выпить с ним на брудершафт! Чем скорее начнете целоваться, тем лучше. Время теперь военное, нельзя терять ни минуты.
Беата не возражала. Мешковский обнял ее и жадно впился в губы. Это продолжалось довольно долго, пока она, задыхаясь, не вырвалась из его объятий. Вытирая носовым платком рот, хозяйка обратилась к Даде:
— Ничего себе целомудренная девица! Прокусил до крови губу…
Через час Дада торжественно вынес из комнаты пустую бутылку.
— Не люблю мертвецов, — пошутил он.
Когда Беата подала кофе, он снял с печки бутылку ликера.
— А теперь приступим к художественной части программы. Беата, сыграй нам что-нибудь и спой!
Хозяйка играла на пианино темпераментно, у нее было звонкое меццо-сонрано. Она спела сентиментальное танго, потом веселую фривольную песенку. Вдруг обернулась к Янеку.
— А теперь кое-что для тебя… Мелодию твоих родных мест. К сожалению, потерянных, но, надеюсь, ненадолго.
И полились звуки украинских думок. У Мешковского слегка кружилась голова, его все больше охватывало блаженное настроение.
Когда стоявшие на буфете часы пробили половину десятого, Дада моментально сбросил с себя шутовскую веселость.