Николаевич был одним из понятых, принимавших участие в осмотре места происшествия в доме Беспаловой, и помнил предупреждение следователя, чтобы о случившемся никому ничего не говорить. Однако, услышав от Рыбы, что тот уже в курсе происшедшего, старик с прискорбием в голосе подтвердил:
— Да, действительно, бедняга повесилась две недели тому назад. Я сам не поверил бы в ее смерть, если бы не видел все своими глазами.
По округлившимся глазам Рыбы можно было бы понять, как он удивлен данным известием, но Николаевич при плохом зрении и отсутствии наблюдательности этого заметить не мог.
Сдерживая охватившее его волнение, Рыба с досадой спросил:
— И чего вдруг она вздумала вешаться, чего ей не хватало в жизни?
— Попробуй теперь узнай у нее, зачем она так поступила с собой, — поглаживая ладонями рук худые колени, скорбно заметил старик. — Я много раз сам задавал себе такой вопрос, а где на него взять ответ?
— Николай приезжал на похороны?
— А как же, вместе с женой и детьми.
— Кто ему сообщил о смерти матери?
— Я же ему и сообщил телеграммой. Кто еще мог ему сообщить, если кроме меня к Мире Яковлевне никто не был вхож? Бедняга всю жизнь промаялась одна…
«Теперь мне здесь делать нечего, накрылись все мои денежки, надо отсюда побыстрее уматывать, пока не поздно», — подумал Рыба, почувствовав всем своим существом нависшую над собой опасность.
Прерывая затянувшееся молчание, он со скорбью в голосе протянул:
— Пойду на кладбище, попрощаюсь с ней напоследок. Она была мне очень близким человеком.
— Наверное, и сожительствовали? — поинтересовался Николаевич.
Рыба внимательно посмотрел в глаза бесхитростного старика, которые с непосредственностью и простодушием из под линз очков смотрели на него, и убедился, что тот у него ничего не выпытывает, а просто спрашивает из любопытства.
«Он мне рассказал столько интересного и неожиданного, а я вздумал ему не верить. Пускай услышит правду, все равно я сюда больше никогда не приеду», — подумал он устало.
— И это было! — подтвердил Рыба.
— Я так и думал, — Николаевич поднялся с лавки. — Я вам сейчас роз нарежу ей на могилу и провожу на кладбище.
— Не стоит беспокоиться. Я все, что надо, сам достану. И провожать меня не надо, хочу с ней побыть наедине, — сокрушенно выдавил из Себя Рыба, жалея, что раньше не взял у Беспаловой свои деньги.
— Я вас понимаю и не буду навязываться. Кладбище у нас маленькое. На могиле Миры Яковлевны Николай поставил временный, деревянный памятник с фотографией. По ней вы ее легко найдете, — суетливо говорил Николаевич, провожая Рыбу до калитки.