работу под руководством стареющего ареопага академии,
нуждающегося волей неволей в установлении
контактов с отделениями науки правительства для
финансирования своих разработок, для чего молодые
люди, идеально приготовленные всей структурой
партии и правительства, уже давно знакомые друг с
другом, представляли собой, если не единое братство, то
смычку ѕ “двигатель прогресса науки и техники”.
И если сам имененник сидел во главе длиннющего
стола, уставленного практичной и сытной едой из мяса,
рыбы, фруктов и овощейѕ продуктов, продуктов,
которые даже в Москве в таком качестве и количестве
трудно было сыскать без распредов и спецстолов, то
дирижировали застольем все те же Фрумкин и
Збарский. И хотя Кобцев и Васенин явно запоздали со
свои появлением, тем не менее, были усажены на
заранее приготовленные места, рядом с Бахусом, его
дочерью, Фрумкиным и Збарским. И когда они уселись
на отведенные им места, лица всех участников
обратились к Кобцеву, от которого ждали тоста, но
Кобцев сидел и упорно молчал. Васенин взял слово и,
обладая даром примирения, произнес такой сложно-
сочиненный текст из причастных оборотов и
определительных придаточных предложений, что
удовлетворил все стороны слушателей, тем более, что не
успел Васенин окончить слова поздравления
имененнику, как вперед с тостом рванулся химикофизик
Симонов Николай Николаевич, который отметил
важность включения в науку национальной переферии
государства, прелагая в кратчайшие сроки готовить
достойные научные кадры из узбеков и азербайджанцев.
Этот тост Симонова, выслушанный с громадным
вниманием, неоднократно прерываемый аплодисментами
и поощрительными возгласами молодой сменой
будущих научных руководителей, вызвал на лице
Кобцева своего рода окаменение и полное молчание на
протяжении всего торжественного обеда, сопровождаемого
шутками и анекдотами, имеющих привкус
немудреной площадной брани, смысл которой конечно
же вращался около причинных мест людской породы;
анекдотами, сдабриваемыми перцем улыбок, полуулыбок,
почти улыбок и намеков, по сравнению с которыми
термины лошадиных барышников являют пример
пристойности и высокой культуры.
Всю оставшуюся часть торжества Васенин и Кобцев
молчали. Когда же все гости разошлись, бахус,
обращаясь к Фрумкину, сказал:
ѕ Этих молодцов Шпитального больше не приглашать.
Они не наши люди.