И тут случилось непредвиденное — налетел ветер.
Кшарги предупреждали, что так и будет — он должен принести новую порцию туч. И Дубин только сейчас вспомнил про это предупреждение… поздновато вспомнил. Но деваться уже некуда — или пан, или пропал.
Ветер вмиг отнес туман и дым к центру лагеря. Фраки, добивавшие последние колья и рогатки, вдруг увидели, что рядом с ними в чистом поле расположились три десятка наглых людишек со своими вонючими трубами. За такую наглость надо карать, причем карать немедленно. Несколько всадников покинули правый фланг, рванули на батарею, изготавливая пики для удара.
— Беглым! Огонь! ОГОНЬ! — заорал Дубин.
Первой выстрелила 100–миллиметровка. Кучный заряд картечи срезал коню голову, всадника разорвал пополам, разлетаясь, железный град принялся косить остальных. Следом вразнобой загремели остальные орудия. Ветер не давал дыму расползтись, тут же относил в сторону и Дубин заворожено следил за результатами стрельбы.
Картечь творила ужасные вещи. Ближайших фраков она попросту разрывала, те, кто подальше, страдали меньше — падали на землю будто живые, разве что руку кому-то отхватит, или коню голень отсечет. Будто шланги работали, импульсами вдоль конной шеренги посылая вместо воды куски железа.
После седьмого выстрела на правом фланге на ногах не осталось никого — картечь уничтожила всех. Чуть дальше живые еще были, но все равно потери противника были чудовищны. Несмотря на смертельную опасность, Дубин наметанным глазом автоматически подсчитал, что этим залпом уничтожило больше сотни фраков. Да и вообще от всего их отряда не более трети уцелело.
Бойцы поспешно перезаряжали орудия — если очень повезет, успеют выстрелить еще раз. А если не повезет, сейчас уцелевшие фраки ринутся на батарею, и через полминуты все будут мертвы. Бежать бесполезно — пеший от всадника не убежит.
Но фраки о реванше и не помышляли. Эти машины смерти дали осечку: ожесточенное сопротивление людей и чудовищные потери оказались сильнее их жажды уничтожения — враг побежал. Будто что-то одновременно сломалось во всех — развернулись, помчались к дороге. Все сразу, лишь раненные немного отстали. Вслед летели стрелы, пули и картечь, но последнюю пускали не бойцы Дубина — пушки просто не успевали перезарядить.
Конница восточников, передавив прорвавшихся фраков, не вынесла соблазнительного зрелища — созерцать спину врага конник равнодушно не может. С ревом и гиканьем понеслись в погоню, размахивая оружием. Черных тварей оставалось немало, и еще полчаса назад никто бы и не помыслил о таком — кинуться на них. Раненых настигли у рощи, перекололи и порубили сходу, не останавливаясь, продолжили погоню.