Сержант Эвьен пододвинул к двери стул и сел. Я знал: никто теперь не пройдет к маленькой фрёкен Лунде, разве что через труп самого сержанта. А глядя на него, трудно было поверить, что он способен стать трупом.
Вот тут меня впервые охватил страх. До этой минуты все было нереально, абсурдно, лишено всякого смысла. Но сержант полиции Эвьен олицетворял собой весьма весомую реальность, и его появление вселило в меня страх. Я словно вдруг осознал все, что мне довелось пережить в этот вечер.
— Ты думаешь, ей угрожает какая-нибудь опасность? — спросил я.
— Ничего я не думаю, — ответил Карл-Юрген. — Просто я выполняю свой долг. И сейчас мой долг состоит в том, чтобы не спускать с нее глаз. Мартин, не откажи в любезности заехать в полицию и дать показания. Прощай, Кристиан! И ты, Мартин! Я спешу: еду на кладбище Вэстре.
Кристиан сидел и ждал, пока я давал показания в полиции. Потом он отвез меня домой на Хавсфьордсгате.
Снег сыпал не переставая… Мы оба молчали.
Поднявшись на лифте, я вошел к себе в квартиру. И сразу же лег в постель. Но заснуть не мог. Я лежал и глядел через окно в темную январскую ночь. А снег все сыпал и сыпал.
В ушах у меня все еще звучали обрывки услышанных за день фраз. «…Он ходит на могилу своей жены… я только схожу за книгами… сделай книксен и ступай на кухню… никто за мной не шел… я споткнулась и упала…»
Я пытался закрыть глаза. Но это не помогло, передо мной все время мелькали какие-то образы. То я видел Люси, комкавшую носовой платок, то темную челку Виктории, то суровое лицо полковника Лунде, то сумку для рукоделия маленькой фрёкен Лунде.
Сумка для рукоделия.
Пойми я тогда ее роль — как я понял это впоследствии, — я мог бы предотвратить следующее покушение. Но тогда я ничего еще не понимал. Сумка с книгами маленькой фрёкен Лунде казалась чем-то обыденным и естественным в пестрой мозаике образов минувшего вечера…
На ночном столике зазвонил телефон.
У меня заколотилось сердце. Наверно, я никогда не привыкну к тому, что телефон временами звонит по ночам. К счастью, это случается редко, но все же случается. И всегда неспроста. Такой звонок не обязательно угроза, но всегда предостережение. Значит, произошло что-то необычное.
— Это Карл-Юрген. Я тебя разбудил, Мартин?
— Нет. Я не могу уснуть.
— Мартин, слушай меня внимательно. Ты сказал, что фрёкен Лунде, отправляясь на собрание Общества любителей поэзии, взяла с собой сумку для рукоделия?
— Да, — ответил я, взглянув на часы. Была половина второго, и за окном в ночной мгле по-прежнему, не переставая, шел снег. — Точнее, это не сумка для рукоделия, просто я ее так называю. Знаешь, такой матерчатый мешочек, который завязывается двумя шнурками. У моей бабушки…