Почти то же самое повторялось в каждой гостинице, куда мы сворачивали по пути. Благочестиво возводя очи вверх, стонхильцы запускали ищущие руки во все, что не имело крепких запоров, и громко молились о ниспослании милостей неба на хозяев, заимствуя овес для своих лошадей. Богатые переселенцы тоже не платили ни пенни, а забирали многое, потому что смело договаривались с хозяевами о поставках им рыбы, табака и всякой всячины из Америки. Умней было бы подумать, как не помереть там с голоду. Но такова уж натура пуритан. По дороге в ад они заключали бы сделки с сатаной.
Вскоре нам повстречался шериф графства Корнуол с вооруженной свитой. У него имелся приказ, подписанный наместником, лордом-лейтенантом, о задержании леди Лайнфорт, и он долго изучал списки переселенцев, представленные мистером Уорсингтоном. Леди в списках не оказалось, поскольку она в мужском платье давно отплыла в Плимут. Шериф разразился проклятиями, а его помощники только улыбались в бороды. И шериф отпустил переселенцев, выразив горячую надежду, что корабль с ними «потонет в самом глубоком месте».
Вот и все напутствие, которое мы получили от властей.
Портовый город для меня начинается со щетины мачт, которыми он окаймлен, с гула прибоя, который скоро перестаешь слышать, как тиканье стенных часов. Ну, а скособоченные таверны, шаткие мостки с прорастающим сквозь них чертополохом, круглые валуны, неожиданно поражающие белизной в зелени переулков, плимутские сады с их глухими, затененными оградой уголками, горы рассыпающихся без клепок бочек возле пакгаузов — все это воспринимается лишь как тылы огромного движения, синяя граница которого твердо прочерчена в промежутках между домами и обозначена гремящим словом «океан».
Шумный пуританский табор — вот чем стала плимутская гостиница «Королевский лев» с ее выступающим перекрестием коричневых балок на голубоватых глиняных стенах и белыми рядами фургонов, до отказа заполнивших двор. Из верхних окон ее видны снежные пенные полукружия бросающегося на город прибоя, небо, полное движения чаек, и лес мачт, заштрихованный сетью снастей. Отсюда отплыл в свое кругосветное путешествие сэр Френсис Дрейк, сюда он вернулся, богатый, как Крез; отсюда же через несколько лет вышел в поиски Эльдорадо несчастный Ралей, чтобы по возвращении окончить жизнь на плахе.
Каких тут не стояло судов: и калабрийские шебеки с глазами по бокам форштевня, и мальтийские пятидесятивесельные галеры, и огромные испанские галеасы, и английские ромберги — легкие, вертлявые; были там трикандии из Греции, кофы из Голландии, испанские баркалоны с большим косым парусом, мощные французские четырехпалубные галеоны, с бортов которых смотрело двести орудий…