— Куда же мы плывем, сэр? — удивился Боб Уорвейн. — Ведь это «Красивая Мэри»!
— А питьевая вода? — спросил Пенруддок.
— Правильно, — сказал я. — К ней и плывем.
— Какое тебе дело? — возразил доверчивый Оубрей. — Капитану Джойсу лучше знать. Греби — и все!
Так мы и причалили прямехонько к флейту. Не знаю уж, что подумали на «Голубой стреле», если вообще там о чем-нибудь думали.
Ясное дело, никто нас не встретил музыкой и цветами. Когда мы поднялись на шкафут, палуба оказалась пустой, зато на юте творилась суматоха: вся команда флейта была занята установкой новой бизани, которую штурман добыл на острове Терсейра. Растолковав своей тройке, в чем дело, я потребовал держать язык за зубами по поводу смерти капитана. Парни, в общем, были рады, что избавились от пиратства, и побежали на спардек, а вахтенному я велел держать шлюпку на воде до особого распоряжения.
Нашему моржу, который теперь становился капитаном, я вовсе не жаждал попадаться на глаза, и хорошо, что он был занят на юте. Только теперь рискованность моего поступка предстала предо мной во всей красе. Чем я объясню свое бегство с люгера — страшной смертью капитана?
Во-первых, у меня твердое убеждение, что леди свалит убийство капитана на меня. Как докажешь, что не я, а они его прикончили? Во-вторых, для блага будущей колонии куда лучше, если леди с ее сыночком отправятся к черту в зубы. Жаль конечно людей ле Мерсера и его самого, но выбора нет. Ну, а правосудие? Э, у правосудия найдутся дела поважней! Как только я сообразил все это, я отправился в каюту леди Лайнфорт, предвкушая интересный разговор.
Она была одна.
— Поторопитесь, леди Лайнфорт, — сказал я, с удовольствием наблюдая, как она бледнеет. — Люгер вот-вот уйдет без вас. Шлюпка, на которой я прибыл, в вашем распоряжении.
И рассказал ей о планах ее дорогого сыночка.
Она могла счесть все это лживой выдумкой. Но это была дьявольски проницательная старуха, и она хорошо знала своего старшего отпрыска. Потрясая кулаками — слова не шли, — леди заметалась как пантера. Потом испустила крик, похожий на клекот хищной птицы:
— Пьяный, взбалмошный мальчишка! Недоучка-грабитель с большой дороги — что он смыслит в вождении корабля, этот бездарный душегуб? Пять лет он висел на моей шее, а теперь захотел самостоятельности — он, который не отличит грота-рея от вешалки для шляп!
Забыв обо всем на свете, она ругалась, как лодочник, рвала на себе волосы и бесновалась так минут пять, к ужасу матросов, которые слышали эти крики. Успокоившись, сказала мне горько:
— Умно вы поступили, Питер, удрав с «Голубой стрелы», хоть мне и жаль вас терять. Дело дрянь: пуританские ослы перебили всех знающих моряков. С этой командой я стану добычей первого шторма или военного корвета. Что ж, не впервой играть без козырей!