— Где твой фонарь? — спросил викарий.
— У меня его нет, я пришла без фонаря и свечки.
— Я видел свет в северных окнах церкви всего полчаса назад, — заявил викарий. — Я в тот момент встал, чтобы впустить кошку. Накинув на себя что попало под руку, — я подумал, что в церкви воры, и я схватил нож, подошел к крыльцу. Заслышав голоса, я спрятался в кустах. Потом из церкви вышел молодой щеголь, но я увидел у него шпагу и не посмел к нему приблизиться, я стал ждать, когда церковь покинет дама. Пономарь вошел в калитку и не заметил меня. Я шепотом его позвал, чтобы предупредить об опасности, но он — глух и не услышал меня. Пономарь вошел в церковь, Господь уберег его, ему не причинили никакого вреда. Он стал звонить в колокола. Если в церкви никого больше не осталось, то можно решить, что вы и молодой щеголь были там вдвоем, когда я увидел свет в церкви.
— Сэр, вы можете думать, что вам угодно, но если вы обнаружите, что в церкви что-то испорчено или пропало, прошу вас, не вините в этом меня. Вам следует винить только ваше пьянство, потому что вы не задвинули болт, когда уходили из церкви вчера. Я же вам уже говорила, может, вы позабыли об этом из-за пьянства, я рано встала и пришла в церковь, чтобы помолиться. Пономарь видел, как я молилась, стоя на коленях на нашем обычном месте, и он вам это подтвердит, вот и все, что я могу вам сказать.
Но священник заставил меня вернуться вместе с ним в церковь, угрожая мне ножом, нашел там фонарь, забытый Муном, который стоял в углу. Викарий потрогал его: железо фонаря хранило тепло.
Он назвал меня шлюхой и закатил глаза, как это делают актеры во время представления. Викарий сказал, что я осквернила церковь, использовав ее для свидания, и что за подобный грех мне уготовано вечно гореть в аду.
Я была вне себя от возмущения, когда он начал говорить со мной в подобной манере, подхватила фонарь и стукнула ему по голове. Но викарию удалось увернуться от удара. Фонарь задел нож и разбился. Он назвал меня сварливой мегерой, фурией и вавилонской ведьмой. Пономарь слышал эти обвинения и был до того изумлен, что застыл на месте, даже пропустив время, чтобы снова начать звонить.
Я вырвалась и побежала к дому. Двери были открыты, я вошла и услышала шум приготовлений к завтраку. Мне встретилась парочка слуг и показалось, что они странно посмотрели на меня, но ничего не сказали, а только поздоровались. Я поднялась в спальню. Еще не было восьми часов. Мне нужно было привести в порядок волосы и одежду. Зара лежала в постели и жевала бисквит.
Сестра сказала мне: