Он: Не знаю. Она ведь красивая, правда?
Она: Даже слишком. Не то, что я.
Он: Да ты что, маленькая. С тобой только Феррари может сравниться, и то только красный.
Она: (трогает машину и вдруг начинает плакать)
Он: Да что с тобой, девочка?
Она: Не обращая внимания. Ты же знаешь, я в последнее время вообще в черти-что превратилась. (улыбаясь сквозь слезы) А она красивая. Правда.
Он: Ну, наконец то. Прокатимся?
Она: Мыша пора кормить. Давай потом. Ты нас в поликлинику на прививку отвезешь.
Он: Потом не могу. Мне еще на работу ехать. Я на пять минут заскочил – похвастаться.
Она: Ничего. На троллейбусе доедем. Ты хоть перекусишь?
Он: Некогда. Вот тебе камера, снимай исторический старт.
Она: Поцелуй меня.
Он целует жену и передает ей камеру. Она снимает его за рулем. Он дурачится,
потом, споткнувшись разок, трогается и уезжает. Камера поворачивается к коляске.
Она: Ну вот, Мыш. Наш любимый дядька уехал, и мы с тобой снова одни. Как ты думаешь, он правда не будет гонять? Я думаю, что будет все равно. Но мы с тобой привыкнем и не будем бояться. Правда...
(вздох, камера гаснет)
Окончание шашлыков. Догорает костер. Кто-то уже устал веселиться и залег. Кто-то продолжает. Камера в руках у Петровича. Илюнчик встает у костра во весь богатырский рост.
Илюнчик: Петрович!
Петрович: Я.
Илюнчик: Сымай! Я петь буду!
Петрович: Ты не умеешь.
Илюнчик: Да я в детском хоре солировал! На гастролях в Германии три раза был.
Петрович: В прошлый раз это была Чехословакия.
Илюнчик: И в Чехословакии был!
Петрович: Сколько раз?
Илюнчик: Ну... Раз восемь.
Петрович: А в Америке?
Илюнчик: А в Америку мы вообще каждые выходные мотались.
Петрович: На электричке.
Илюнчик: А когда и на машине. Залезем, бывает, в Мерседес...
Петрович: Всем хором.
Илюнчик: Зачем всем хором? Только солисты! А хор за нами на электричке!
Петрович: А чего же ты сейчас в хоре не поешь?
Илюнчик: Голос сломался.
Петрович: Совсем?
Илюнчик: Как у Робертино Лоретти.
Петрович: А отремонтировать?
Илюнчик: Ну что вы меня опять всю дорогу обижаете! Тихо! Слушайте, чайники.
(поет) Кому чару пить... Кому здраву быть...
На фоне диалога Петровича и Илюнчика Он с подружкой пьет на брудершафт и целуется. Петрович делает на них наезд камерой.
Петрович: Улыбнитесь, голубки. Сейчас вылетит птичка.
Он бросается на Петровича, чтобы забрать камеру.
Кавардак, камера гаснет.
Статс-кадр
Под торшером накрыт маленький праздничный стол. Она, в нарядном платье, накрашенная, сидит с бокалом шампанского в руке. Все очень уютно и красиво.
Она: Ну, что? За нашего доблестного Мыша?
Он: Да. Как он? Не плакал?