– Почему? – спросила она слабым голосом.
Он засвистел, вздёрнув вверх подбородок, и отошёл на несколько шагов. Потом вернулся и посмотрел на неё, как на чужую. Страшный зверь не обязательно должен нападать на свою жертву, чтобы испугать её. Эдме увидела, как раздулись его ноздри и побелел кончик носа.
– Это надо же! – выдохнул он, глядя на жену.
Он пожал плечами, повернулся спиной, дошёл до конца комнаты, зашагал обратно.
– Надо же, – повторил он. – Она ещё смеет что-то говорить!
– Как?
– Да, она смеет высказывать своё мнение! Что же она себе позволяет, чёрт побери!
Эдме в бешенстве вскочила на ноги.
– Фред! Я не позволю тебе разговаривать со мной в таком тоне, – закричала она. – За кого ты меня принимаешь?
– Я принимаю тебя за бестактную женщину, и, по-моему, я только что имел честь тебе об этом сказать.
Он коснулся её плеча своим твёрдым указательным пальцем, ей же показалось, будто он нанёс ей тяжёлое увечье.
– Ты у нас, кажется, образованная, ну-ка скажи, не припоминается ли тебе такое высказывание: «Не трогай нож, кинжал», – как там дальше, чёрт возьми?
– Топор, – сказала она машинально.
– Вот-вот. Именно, дорогая моя, не надо трогать топор. То есть ранить мужчину… бить его по самому больному месту, если мне будет позволено так выразиться. Ты усомнилась в моих мужских достоинствах. А это – самое больное место.
– Ты… ты выражаешься как кокотка! – запинаясь проговорила Эдме.
Она залилась краской и потеряла самообладание. Она ненавидела Ангела за то, что он не краснеет и ведёт себя всё так же высокомерно: стоит спокойно, с горделиво поднятой головой, и в теле его не чувствуется напряжения.
Твёрдый указательный палец снова упёрся в плечо Эдме.
– Позвольте, позвольте! Я, видимо, сильно шокирую вас, если сообщу, что, напротив, это вы разговариваете как шлюха. Тут уж сына Пелу обмануть трудно. В «кокотках», как вы выражаетесь, я, слава Богу, разбираюсь. И уж наверно больше, чем вы. «Кокотка» – это женщина, которая обычно устраивается таким образом, чтобы получить больше, чем даёт сама. Вы меня слышите?
Главным образом она слышала, что он перешёл с ней на «вы».
– Девятнадцать лет, белая кожа, пахнущие ванилью волосы, ну а потом, в кровати, закрытые глаза и повисшие руки. Всё это очаровательно, но разве это такая уж редкость? Вы считаете, что это редкость?
Она вздрагивала при каждом слове, и каждый новый укол подталкивал её к дуэли между самцом и самкой.
– Очень может быть, что и редкость, – твёрдо сказала она. – Но откуда тебе это известно?
Он не ответил, и она поспешила закрепить успех: