Война 2033. Пепел обетованный.

Что за невезуха!

Четверо суток я шел через пустоши в обход радиоактивных зон, не встретил по дороге ни человека, ни даже самого завалящего мутанта, и на тебе: попался. В полудне пути от Оазиса.

В первый раз я заметил их на исходе дня, за пару часов до заката.

Пока солнце стоит в зените, ходить по пустыне без защитного снаряжения — чистое самоубийство. И дело тут не в одуряющей жаре, что в считаные минуты высосет из тебя последние капли воды. Просто когда кровь стучит в ушах, пот заливает лицо и хочется зажмуриться, чтобы защитить полуослепшие глаза от яркого, режущего света, ты не боец. И любой косорукий салажонок, впервые взявшийся за оружие, прихлопнет тебя за милую душу. Не говоря уже о мутантах.

Поэтому двигался я все больше по ночам, а днями отсиживался в импровизированных убежищах. В заброшенных норах богомолов или в небольших схронах под гребнями дюн.

Сегодня мне досталось довольно укромное местечко — небольшой овражек, поросший целым частоколом колючих кустов. С сезона дождей, когда здесь, похоже, плескалось озерцо, прошло уже несколько месяцев. Вода испарилась, и кусты перекати-поля, заброшенные сюда ветром, быстро засыхали. Как-то не верилось теперь, что совсем недавно глина на склонах сочилась влагой, и в наспех выкопанной лунке сразу набиралась солоноватая лужица.

Меня это не слишком заботило: во фляге еще осталось кое-что, как раз на один переход. Ну, а если даже я сбился с пути и придется немного покружить в поисках купола, с водой проблем не будет. Силь рассказывала, что по какому-то странному капризу природы вокруг города щедро рассыпаны озера, колодцы и просто ключи. Потому его так и зовут: Оазис.

В тени гребня я устроил себе вполне удобную лежанку. Подвязал сигнальные растяжки к корням чахлого саксаула — чтоб никто не подобрался незамеченным — и на всякий случай еще разок осмотрелся. Пока у меня нет локатора, сканера или хотя бы обычного бинокля, приходится надеяться только на собственные глаза. Конечно, без КПК спутник меня не видит и не транслирует всем желающим мой образ и позывные, но…

Рыжая полоса горизонта ломалась, шла волнами: от раскаленной, растрескавшейся глины восходили потоки жара, границы пустыни и неба смешивались, плыли в мутном мареве.

Пусто.

Через минуту глаза заслезились, и я скатился вниз, к своей дневке.

А когда выглянул из-за гребня еще раз — солнце уже клонилось к земле, на западе разливалось красное зарево, словно кто-то плеснул кровью на чистое, без единого облачка небо.