Доводилось ли вам пробовать уитстейблские устрицы? Если доводилось, вы их, конечно, вспомните. Благодаря какому-то особому изгибу кентского побережья этот местный вид (каковым являются уитстейблские устрицы) не знает себе равных в Англии по размерам, сочности, яркому и в то же время тонкому вкусу. Уитстейблские устрицы пользуются вполне заслуженной славой. Ради них регулярно пересекают Ла-Манш известные гурманы — французы; на кораблях, в бочонках со льдом, эти устрицы доставляются к обеденным столам Гамбурга и Берлина. Да и сам король, как я слышала, специально посещает Уитстейбл с миссис Кеппел, чтобы поесть в частной гостинице устричной похлебки; что же до старой королевы, то она, если верить слухам, ни дня не обходилась без этих устриц, исключая разве что день ее кончины.
А случалось ли вам бывать в Уитстейбле и видеть тамошние устричные ресторанчики? Такой ресторанчик держал мой отец, там я и родилась — припоминаете на полпути от Хай-стрит к гавани узкий, обшитый досками домик, с которого осыпается голубая краска? А выгнутую вывеску над дверью, где объявлялось, что внутри вас ждут «Устрицы Астли, лучшие в графстве Кент»? А может, вам случалось, толкнув эту дверь, шагнуть внутрь, в темное помещение с низким потолком, полное ароматов? Помните: столы с клетчатыми скатертями, доска, где мелом написано меню. Спиртовки, тающие кусочки масла?
А может, вам прислуживала бойкая краснощекая девушка в кудрях? Это Элис, моя сестра. Или это был мужчина, довольно высокий, сутулый, в белоснежном переднике, закрывающем его целиком — с узла галстука по самые ботинки? Это мой отец. А замечали вы, когда распахнется кухонная дверь, даму, что хмурится в облаках пара рядом с котелком, где кипит суп из устриц, или с шипящей решеткой? Это моя матушка.
А не было ли при ней ничем не примечательной девицы, худенькой и бледной, — рукава платья подвернуты выше локтя, гладкие бесцветные волосы вечно лезут в глаза, губы шевелятся, повторяя какую-нибудь песенку от уличного певца или из мюзик-холла?
Это я.
Подобно Молли Мэлоун из старинной баллады, я была рыбной торговкой, потому что тем же занимались мои родители. Они держали ресторан и комнаты над ним; с детства я занималась устрицами, ароматы этого ремесла пропитали меня насквозь. Первые шаги я сделала среди кадок с охлажденными устрицами и бочонков со льдом; прежде мела и грифельной доски мне дали устричный нож и научили с ним управляться; едва выговаривая под руководством школьного учителя алфавит, я знала всю кухню устричного ресторана: с завязанными глазами могла определить по вкусу любую рыбу и рассказать, как ее готовят. Уитстейбл представлялся мне целым миром, Зал Астли — моей страной, устричный дух — средой, в которой я существую. В историю, рассказанную матушкой (меня, мол, нашли младенцем в устричной раковине, когда прожорливый посетитель уже готовился мною позавтракать), я верила недолго, однако за восемнадцать лет ни разу не усомнилась в своей любви к устрицам, и склонности мои и виды на будущее ограничивались пределами отцовской кухни.
