Лицо Флоренс странно подобрело; она кивнула, по горлу ее пробежала судорога — я поняла, что Флоренс мне поверила.
— Если вам действительно некуда пойти, то, думаю, эту ночь — но только одну — вы можете провести у нас. А завтра я дам вам несколько адресов, где можно получить койку…
От облегчения я едва снова не лишилась чувств.
— А мистер Баннер возражать не будет?
Мистер Баннер, как выяснилось, и не думал возражать; как и прежде, он проявил больше дружелюбия, чем его жена, и готов был терпеть любые неудобства, лишь бы мне помочь. Мы уселись за стол (когда я явилась, супруги как раз собирались пить чай), и именно мистер Баннер поставил передо мной тарелку и положил в нее жаркое. Я поежилась, и мистер Баннер принес мне шаль. Он же заметил, как я хромала, выходя из туалета, велел мне снять ботинки и принес тазик подсоленной воды, чтобы размочить волдыри. Наконец (и это было самое поразительное) он достал с верхней полки книжного шкафа жестяную табакерку, скрутил две аккуратные сигареты и одну из них предложил мне.
Флоренс тем временем сидела весь вечер чуть в стороне от нас, за обеденным столом, над кучей бумаг — списками, как я наивно предположила, одиноких девиц, а может, счетами из Фримантл-хауса. Когда мы закурили, она подняла голову и чихнула, но не сказала ни слова; время от времени она вздыхала, зевала или растирала себе затекшую шею; муж тогда бросал ей несколько сочувственных, ласковых слов. Однажды раскричался ребенок; Флоренс обернулась, но не двинулась с места; к младенцу безропотно отправился Ральф. Флоренс продолжала работать: писала, читала, сравнивала страницы, надписывала конверты… Она работала и дальше, когда Ральф, зевая, наконец встал, потянулся, коснулся губами ее щеки и вежливо пожелал нам обеим доброй ночи. Я тоже начата зевать и клевать носом — а Флоренс все работала. Лишь около одиннадцати она сдвинула бумаги в кучу и провела рукой по лицу. Заметив меня, она вздрогнула: похоже, за делами она совсем обо мне забыла.
Опомнившись, Флоренс покраснела, потом нахмурилась.
— Мне пора наверх, мисс Астли. Не возражаете, если я постелю вам здесь? Боюсь, другого места не найдется.
Я улыбнулась. Конечно, я не возражала, хотя немного удивилась про себя: по моим расчетам, наверху имелась пустая комната, так почему бы не отвести ее мне? Флоренс помогла мне составить вместе два кресла и пошла за подушкой, одеялом и простыней.
— У вас есть все, что нужно? — спросила она затем. — Уборная там сзади, вы знаете. Если захотите пить, в кладовке стоит кувшин с чистой водой. Ральф встанет в шесть или около того, я — в семь или раньше, если меня разбудит Сирил. Вам нужно будет уйти в восемь, вместе со мной.