Так, например, князь Семен Бельский, человек от-нюдь не сентиментальный, часто и с глубокой симпа-тией вспоминал бывшего глухонемого и придуркова-того горбуна — трубочиста запутанной сети дымохо-дов замка Горваль, которого он так любил и кому приписывал свой побег из темницы этого замка, глу-боко скорбя о гибели несчастного урода во время спа-сения его бесценной княжеской жизни, никогда так и
не узнав о том, что именно Савва не только прямо ви-новен во всех его несчастьях, но к тому же еще в ту памятную ночь, когда князь наивно оплакивал своего спасителя, именно мнимый трубочист, выполняя волю Никифора Любича и Верховной Рады Братства, акку-ратно передал князя Семена на погибель с рук на руки его злейшему врагу и родному брату князю Федору Бельскому.
А ведь князь Семен отнюдь не был простаком и тщательно проверял каждого, кто поступал на его службу. Он не жалел денег и времени на такие провер-ки, и его покойный уже нынче слуга Мокей, послан-ный в Гомель для выяснения всех фактов прошлой жизни Саввы, доложил ему обо всем, что удалось выве-дать, и действительно — много ли можно узнать о глу-хонемом неграмотном придурке? Казалось; Мокей уз-нал все — и то, что Савва был подкидышем в монасты-ре кающихся грешниц, где сперва его приютили монахини, а как только подрос, начал работать на мо-настырском кладбище, где хоронили умерших или убитых на улицах как раскаявшихся, так и не успев-ших раскаяться грешниц, и о том, как потом недолго служил у одного купца, который разорился, и, нако-нец, о том, как Савва, оказавшись нищим, пришел в Горваль пешком, просто случайно — вот шел куда гла-за глядят, прося по дороге подаяние, а тут как раз тре-бовался трубочист…
Но на самом деле бесславно погибшему слуге князя Семена Мокею только казалось, что он узнал о Савве все. Он узнал лишь то, что было нужно служителям тайной веры. Не ведал бедный доверчивый Мокей, что православный священник монастырского кладбища был братом седьмой заповеди, заранее предупрежден-ным Никифором о его приезде, и что рассказывал он ему именно ту историю, которая полностью усыпила бдительность князя Семена.
Справедливости ради надо сказать, что Мокей хоть и поверил кладбищенскому священнику, но все же предпринял поход в монастырь, однако, поскольку монастырь был женским, далеко его не пустили, хотя вышедшая к нему суровая монахиня подтвердила, что, действительно, когда-то давно рос при монастыре горбатый подкидыш по имени Савва.
Удовлетворенный Мокей на всякий случай пошел еще по адресу, данному священником, но увидел там развалины давно сгоревшего дома, а поговорив с сосе-дями, выяснил, что точно, жил здесь некогда купец, который разорился, после чего слух пропал как о нем самом, так и о глухонемом горбуне, который у него какие-то мешки таскал.