Ребята зачарованно слушают, не сводя с маленького музыканта глаз.
У ног скрипача разостлана заплечная торбочка с веревочными постромками. На ней: парочка огурцов, несколько картофелин, яйца, ломоть хлеба — скромная плата...
Мальчик кончил играть, вытирает взмокший лоб. А ребятам интересно узнать, кто он, откуда?
Видимо, уже не первый раз скрипач отвечал на подобные вопросы за время своих скитаний, и слушатели узнали, что зовут его Васильком, отца его перед самой войной забрали на военные сборы, мать поехала к нему в часть навестить, война застала ее там, и она не вернулась. Город, где жил Василек, начали бомбить, все из него бежали кто куда — и Василек следом. Только захватил с собой свою любимую скрипочку. Играть на ней научил его отец-музыкант.
И вот теперь ходит по селам, играет. А за это его кормят, иногда и на дорогу дают...
Василек начал было собираться, но ребята упросили сыграть еще что-нибудь.
На прощание он заиграл тоже знакомую перед войной мелодию песни «Любимый город».
Дети и на этот раз заслушались, не заметили, как подошёл и остановился за их спинами полицай Барабуля.
— Тебе кто разрешил пиликать?
Василек перестал играть, а ребята испуганно подались подальше от полицая.
— Брысь отселева, чтоб и духу твоего тут не было!..
— Дяденька...— кто-то из хлопчиков подал несмелый голос.
— Молчать!.. Советские песенки нравятся, да?! Ух вы, чертовы выродки!..
Полицай расшвырял ногой огурцы, хлеб, яблоки, поддел носком сапога старенький, обшарпанный футляр скрипки... Ребята торопливо подобрали все, схватили Василька за руку, убежали с ним в переулок.
Там они некоторое время отсиделись, после проводили Василька к мостку через небольшую речку, за которой видны были дорога, луг, лес...
Перед тем как расстаться с Васильком, долго о чем-то шептались, опасливо оглядываясь на деревушку...
...Один из провожавших Василька поднялся по ступенькам крыльца, постучал в дверь... Появился полицай.
— Чего тебе?
— Дяденька... Там он снова играет…
— Чего?
— Ой, аж «Интернационал»!..
Полицай скрылся за дверью,— там он прихватил винтовку,— и снова очутился на крыльце.
— Где?
— На речке... Где кладки...
Полицай рванулся с крыльца, вскинув ремень винтовки на плечо. Помчался в сторону реки.
Мальчишка не очень спешил за ним. Держался на расстоянии. А не доходя до речки, совсем приотстал.
Даже спрятался за угол хаты.
Василек действительно играл «Интернационал», стоя на противоположном берегу реки. И странно: завидев бегущего полицая, он даже не шелохнулся. Как играл, так и играет. Вроде бы ему не страшно, что бежит разъяренный Барабуля... Он уже совсем близко…