– Кажется, это – свойственная мне манера прощаться, лорд Истербрук. Может быть, сейчас я убегу от вас и спрячусь, как вы предполагали.
– У меня нет причин для беспокойства по этому поводу. Дела заставят вас остаться на некоторое время в Лондоне, и вам придется держаться от меня где-то неподалеку. На этот раз, поверьте, Леона, пока корабль не унесет одного из нас в дальние края, я вас не упущу.
– Лорд Истербрук, объясните, чего бы вам хотелось. Попробуйте описать, что вам угодно.
Кристиан посмотрел на себя в зеркало.
– Мне угодно, чтобы вы подстригли меня. Кажется, именно в этом заключается ваша работа, не правда ли?
Молодой человек с лицом круглым, как луна в полнолуние, улыбнулся и с притворной скромностью ответил:
– Я не просто стригу волосы, лорд Истербрук. Это может сделать любой слуга. Я делаю прически, создаю стиль. Я – художник в своем роде.
– Да-да. Ради Бога. Художник так художник. Называйте себя как угодно. Главное – не увлекайтесь, слишком коротко не стригите.
Склонив голову набок, цирюльник приподнял несколько прядей Кристиана и задумался. Затем взял ножницы.
– Мы сделаем так: пусть ваши волосы лежат естественно, небрежными волнами. Мы просто укротим их непокорный нрав и сделаем более послушными. Оставим длину до плеч.
Кристиан закрыл глаза и отдался на волю цирюльника, а сам погрузился в размышления. Последние несколько дней он учился находить для себя спасительный отдых, предаваясь медитации, и за это время научился быстрее погружаться в себя, отвлекаясь от всего, что бы ни происходило вокруг. Ему нужно оттачивать это свое умение, потому что в ближайшем будущем оно ему понадобится.
Сейчас он вспоминал, как смотрел из окна на Леону, когда она покидала его дом.
Прежде чем сесть в экипаж, Леона замедлила шаг и оглянулась. Она смотрела туда, где были расположены окна его спальни. Кристиан был уверен, что она не видит его. Знай Леона, что он наблюдает за ней из окна, ни за что бы не допустила, чтобы у нее на лице было написано то, что она так старательно от него скрывала.
Что он прочел в ее глазах? Гнев? Негодование? Безусловно. Смущение? Возможно. А еще? Там было что-то еще. Тревога? Опасение? Печаль?
Общаясь с Леоной, Кристиан никогда не был ни в чем уверен. Рядом с ней изменялись его старые представления о человеческих эмоциях. На свете было мало людей, которым это удавалось сделать. Как бы то ни было, он никогда не мог сказать наверняка, какие чувства Леона испытывает на самом деле.
Если только речь не шла о физическом желании. Для того чтобы догадаться, что женщина испытывает к нему желание, или чтобы почувствовать, что она отвечает на его поцелуй, мужчине не обязательно обладать каким-то сверхъестественным даром.