Ошеломленная, Леона затаила дыхание. Она была словно во сне, забыв обо всем на свете.
Истербрук поднялся по лестнице и внес ее в спальню. Он поцеловал Леону так пылко, словно этим поцелуем хотел окончательно ее успокоить, развеять ее сомнения. Он снял сюртук и сбросил туфли.
Леона прильнула к Истербруку и сдалась на его милость.
Охваченный желанием, Истербрук с трудом сдерживал себя. Ему хотелось только одного – поднять ее юбки и овладеть ею. Ее тихие стоны говорили о том, что она тоже желает его, но овладеть ею прямо сейчас было глупо с его стороны.
Ему с трудом удалось обуздать свой страстный порыв. Истербрук понимал, что им нужно остановиться – хотя бы на время. Он медлил, стремясь, чтобы она немного остыла и пришла в себя. Судя по ее лицу, она была разочарована.
– Если мы будем продолжать в том же духе, это может закончиться плачевно для вас.
Леона обиженно поджала губы. Он повернул ее на бок и стал колдовать над застежками ее платья.
Леона попыталась подняться, но Кристиан не дал ей этого сделать.
– Вы не сможете меня оставить. Я не допущу, чтобы вы отвергли меня.
Ему нравилось ее раздевать. Он снял с нее платье и принялся колдовать над корсетом. Леона тяжело дышала. Он перевернул ее на спину.
Пока Истербрук освобождал ее от корсета, она смотрела на него из-под опущенных ресниц. Ее тонкая сорочка не могла скрыть восхитительной чувственности ее тела.
Когда он снял и сорочку, на Леоне не осталось ничего, кроме чулок и прелестных подвязок. Истербрук решил не трогать чулки и подвязки.
Леона была прекрасна. Гораздо красивее, чем в его мечтах, когда он представлял себе ее обнаженной – на протяжении многих лет.
Ее грудь вздымалась – округлая и твердая, – темные соски напряглись. Истербрук погладил ее набухшие груди. Затем его рука скользнула по ее талии и упругим бедрам. Он провел рукой по ее животу, поцеловал грудь и затвердевший сосок. От наслаждения Леона выгнулась всем телом и ее взор затуманился.
– Вы само совершенство, – восхищенно выдохнул Истербрук. Всякий раз, когда их взгляды встречались, Кристиан чувствовал с Леоной неразрывную связь, некое родство душ. Как и любой мужчина, даря женщине наслаждение, Кристиан словно бы разгадывал ее тайну.
Ее обнаженное тело купалось в неге его ласк. На лице у Леоны была написана невыразимая нежность. Кристиан видел, что она испытывает блаженство. Он это чувствовал. Точно так же, как чувствовал то, что Леона становилась все более необузданной, погрузившейся в свои ощущения.
Ни капли страха. Ничего, что сдерживало бы чувства. Леона обнимала его так страстно, так пылко. Между ними существовала глубинная близость, которая не требовала слов. Состояние, которое Кристиан сейчас испытывал, было сродни ощущениям, достигаемым им при помощи медитации. Леона сейчас разделяла его состояние вместе с ним. Хотя это состояние не было альтруистичным – оно было полно желания и трепетало от предвкушения любовного экстаза.