– Ах. – Он отпустил ее, хотя и не без затянувшегося прикосновения, что заставило Фебу подумать, что она ему, кажется, понравилась.
Незнакомец отступил назад, немного кривоватая улыбка появилась на его губах.
– Мисс Милбери, кажется, мы находимся во власти недопонимания.
Феба приподняла бровь.
– Я прекрасно понимаю, что мой жених по праву может ударить вас перчаткой по лицу.
Его улыбка не потускнела. Мужчина поклонился.
– Мисс Милбери, лорд Колдер Марбрук, маркиз Брукхейвен, к вашим услугам.
Неправильно. Все пошло совершенно неправильно.
– Ах… – Девушка откашлялась, стараясь заставить свое сжавшееся горло произносить слова нормальным тоном. Что-то неприятное зашевелилось в ее животе, рассылая волны страха по всему ее телу. Феба сделала что-то неправильно, и как ни прискорбно было это осознавать, она знала, что именно это было.
Мужчина поклонился, затем поднял свои глаза, чтобы встретиться с шокированным взглядом Фебы.
– Моя дорогая, я ваш жених.
Глава 7
Маркиз Брукхейвен долго смотрел на нее, а затем заморгал.
– Простите. Что вы сказали?
Феба застыла. Она только что произнесла «Черт побери!» вслух, как простой уличный мальчишка, за исключением того, что даже уличный мальчишка воздержится от того, чтобы произносить такие слова прямо в лицо лорду!
– Сухари! – Это было бессмысленным, но девушка изобразила на лице победоносную улыбку. – Мне нужно было попросить кухарку приготовить больше сухарей. Вы извините меня, я отлучусь на минуту?
Все еще с бездумной улыбкой на лице она тупо повернулась и пошла прочь от него. Феба вошла в первую же дверь, к которой приблизилась, и закрыла ее за собой. С глухим звуком девушка прислонилась к ней, не обращая внимания на ручку, прижавшуюся к пояснице.
– Ох, проклятие, черт, черт побери!
Что она может сделать? Объяснить маркизу, что она хотела принять предложение от другого мужчины? Возможно, это будет хорошо принято. Конечно же, он захочет узнать, кто этот мужчина, а она едва ли сможет повернуться и выйти замуж за его брата так, чтобы маркиз этого не заметил.
Ничего нельзя было сделать. Она не может оставить его стоять там еще дольше. Феба просто должна сказать ему, перед тем, как все это зайдет еще дальше. Глубоко вдохнув, она изобразила улыбку, подобающую вежливой дочери викария, и вышла из комнаты.
Маркиз стоял именно там, где она оставила его, в таком же положении, с тем же неопределенным, но нетерпеливым выражением на лице, как игрушечный солдатик, которого забыли после игры.
Неудержимое хихиканье угрожало сорваться с ее губ. Феба с трудом подавила его, потому что ситуация была душераздирающе неловкой, и она не знала, смеяться ей или плакать.