Он размеренно плыл, стараясь ни о чём не думать, время тянулось медленно и вязко, словно молочно-фруктовая ириска из далёкого босоногого детства…
Неожиданно ноги коснулись твёрдого дна, он торопливо выбрался на берег.
— Здорово это у вас получилось! — сообщил восторженный девичий голос. — Прямо как в крутых американских боевиках!
Он поднял голову и понял, что попал в беду, в Беду безысходную и неотвратимую, в ту, которая — «с большой буквы»…
Сердце провалилось в холодную бездонную пропасть. Мир изменился и засверкал новыми, абсолютно неизвестными красками. В его заледеневшей душе снова закапала звонкая весенняя капель…
Девчонка, стоящая в трёх метрах от него, казалось бы, совсем не походила на прекрасную Небесную Принцессу: худенькая, невысокая — метр шестьдесят с кепкой, короткие растрёпанные светлы волосы, когда-то голубая футболка, покрытая буро-серыми пятнами во всех местах, заправленная в такие же грязные штаны непонятного цвета.
Босая, чумазая, милая…
А глаза — огромные, тёмно-зелёные, пронзительные.
Как бы там ни было, но его сердце плавилось, истекая горячими каплями неизвестного металла, а душа звенела — в предчувствии чего-то светлого и…
И — ? Наверное, печального — до полной и нескончаемой бесконечности…
Глава первая
Архипелаг белых медведей
Качка усиливалась. Денис проснулся, помотал головой, отгоняя прочь наваждения странного сна, сел на койке, вставил ступни босых ног в кирзовые сапоги, набросил на плечи старенький бушлат, встал, распахнул дверь и, слегка пошатываясь, побрёл в направлении кают-компании. Каждый удар волны в борт «Стрелы» отдавался неприятной колкостью в кобчике. Тихонько надавив на медную дверную ручку, он вошёл в просторный салон, изысканно отделанный панелями сандалового дерева.
Гранёный стакан, стоящий на боковом откидном столике вдруг качнулся и поехал в сторону.
— Держи его! — истошно завопил Галкин, перегнулся через спинку кресла, вытянул вперёд длинную руку.
Ничего, естественно, не получилось: стакан, неожиданно развернувшись, устремился, всё ускоряясь, к другому краю стола, секунда — полёт — звон разбитого стекла:
— Дзынь!!!
— Хансен — сволочь старая! — незлобиво констатировал капитан Галкин, беря в руки метлу и совок. — Знал ведь, дурилка шведская, что надвигается сильный шторм, а стакан так не прибрал. Морда…. Ладно, мужик-то он хороший. Пусть живёт…
Громко заскрипел открываемый люк, послышался голос (на английском языке) вышеозначенного Хансена:
— Капитан! Нас догоняет неизвестный сторожевик без опознавательных знаков. Подняли международный сигнал: — «Немедленно лечь в дрейф!».