— В таком случае не могли бы вы переместить свой наблюдательный пункт куда-нибудь в другое место, мистер Бласко? — перешла в наступление Марго. — Куда-нибудь в другое место, где вы не пугали бы людей?
— Я все понял, — сказал Джеймс Бласко, еще раз поклонился и пошел назад через площадь. Марго смотрела ему вслед и чувствовала облегчение и некоторое смущение. Все-таки он был удивительно привлекателен и к тому же явно богат. Когда он дошел до боулинга на противоположной стороне площади, откуда-то появился «линкольн-лимузин» цвета синей ночи и остановился у тротуара. Он сел в машину, захлопнул дверцу и уехал, ни разу не оглянувшись.
Марго вернулась к себе в кабинет. Там ее ожидал Рэй с целой кипой замусоленных эскизов и набросков, которые он свалил на ее обычно девственно-чистый рабочий стол.
— У тебя такой вид, как будто ты только что видела привидение, — сказал Рэй.
Марго рассеянно улыбнулась.
— Да? Нет, со мной все в порядке.
— Не хочешь взглянуть на наши новые идеи? Кенни сделал вот эти рисунки. Это пока еще не совсем то, что нужно, но я надеюсь, ты поймешь, что мы собираемся устроить.
— Ну что ж, давай, — кивнула Марго. Она перебирала эскизы, все еще думая о Джеймсе Бласко. «И есть другие, вроде меня, которые наблюдают».
— Хорошенькая булавочка, — заметил ей Рэй, когда она рассматривала один из проектов.
— Не поняла?
— Ну, эта твоя булавка, или брошка, или как это называется. Где брала? В «Блумингдейле»?
Марго посмотрела на свой желто-коричневый льняной пиджак и увидела брошку, яркую и сверкающую, — прямо на лацкане. Крохотный цветок джинна, оправленный в стекло.
«Нет, но когда он исхитрился?» — возмущенно вопросила она себя. И, с негодованием глядя на Рэя, выпалила:
— Это не из «Блумингдейла»! Это редчайшая брошка в мире, может быть, единственная во всей этой чертовой вселенной! Настоящий цветок, ручная работа.
Рэй снял очки и присмотрелся к брошке повнимательнее.
— В самом деле? — сказал он и как-то странно посмотрел на Марго.
* * *
На следующее утро она увидела его, когда подходила к зданию офиса. Он стоял рядом с вращающейся стеклянной дверью в ярком свете утреннего солнца — одетый безупречно и, как вчера, опять во все серое. Он шагнул к ней с протянутыми руками, как будто говоря:
«Извините меня, я совсем не хочу быть навязчивым. Ни вчера, ни сегодня этого не было и нет в моих мыслях».
— Вы рассердились на меня, — обратился он к ней, прежде чем она успела хоть что-то сказать. Ей пришлось отойти в сторону, чтобы ее не сбила с ног толпа спешащих на работу сослуживцев.
— Я не рассердилась, — возразила она довольно резко. — Просто я хочу сказать, что не могу принять ваш подарок.