Император так же пристально смотрел за окно, не поворачивая головы на гостя. Спокойно взял ещё папиросу, закурил. Так же не поворачивая головы, спросил:
– Какие у вас доказательства, что Распутин – хлыст?
Родзянко на минуту задумался. Потом вспомнил:
– Люди видели, что он ходил с женщинами в баню, а ведь это из особенностей их учения.
– Так что же тут такого? – бросил наконец царь взгляд на Родзянку. – У простолюдинов это принято.
– Нет, Ваше Величество, не принято… – не нашёл ничего другого, чтобы ответить, Михаил Владимирович и смутился. Но быстро взял себя в руки и продолжал: – Ведь есть письма его жертв, которые сперва попали в его ловушку, а затем раскаялись в своём грехе. Например, письмо одного сибирского священника, адресованное некоторым членам Думы…
Родзянко умолчал, что это письмо было прислано злейшему врагу Государя с мандатом члена Думы Александру Ивановичу Гучкову[65]. Председатель Думы знал, что и царь, и царица на дух не переваривали этого демагога и авантюриста, который особенно злобно относился к Государю. Михаил Владимирович помнил одну из историй, с которых начиналась обоюдная неприязнь Государя и Гучкова. В марте 1910 года Александр Иванович Гучков, имевший славу великого трибуна, был избран Председателем Государственной думы. Николай считал, что вся деятельность Гучкова после революции 1905 года ведёт к тому, чтобы обходным путём урезать царскую власть. На первом же приёме Председателя Государственной думы, в присутствии некоторых депутатов, и сановников, Государь отступил от своей обычной приветливой манеры, крайне холодно встретил Гучкова, открыто высказал ему своё недоверие в резкой форме.
Самолюбивый, заносчивый и властолюбивый Гучков не простил такого отношения к себе. Он стал злейшим врагом Николая, соединив личную и политическую ненависть. Гучков оказался ещё более опасным потому, что по своему положению лидера партии октябристов, на словах умеренной и строго монархической, втайне наносил серьёзные раны самодержавному принципу правления в России и всячески подрывал репутацию Государя.
Если Николаю Александровичу сказать, что письмо с упрёками в адрес Распутина было прислано Гучкову, то Император легко мог догадаться, что оно было попросту инспирировано. И был бы прав, поскольку так оно и было. Придя к такому решению, Родзянко только изложил, что было в этом якобы документе. А были в нём одни лишь призывы к начальству осудить Распутина за развратную его жизнь, за то, что он якобы распространяет слухи о своём выдающемся значении в Петербурге и при Дворе.