Затем Родзянко решил не ссылаться больше на липовые документы, поскольку понял, что они не производят впечатления на Государя, а темпераментно заявил об ужасном мнении общества, которое произошло от запрещения цензуры писать о Распутине.
– Ведь он не подходит под категорию лиц, о которых нельзя писать: он не высокопоставленное лицо, не принадлежит к Царской Фамилии, – убеждал Николая Александровича Председатель Думы, – мы видим, что часто критикуют министров, Председателей Думы и Государственного совета, – для этого запрещения нет, – а о Распутине запрещено писать что бы то ни было! Это невольно вызывает мысль, что он близок к Царской Семье, – бубнил Родзянко.
Царь как будто бы и не слышал увещеваний Председателя Думы. Он продолжал безучастно смотреть в окно. Потом снова на мгновенье повернулся к Родзянке. Видимо, его беспокоила, как истинно религиозного человека, одна мысль.
– Но отчего вы думаете, что он хлыст? – снова вернулся Государь к старому вопросу.
Родзянко воспрянул душой и вынул из-за пазухи тощую и засаленную брошюру.
– Ваше Величество, прочтите брошюру Новосёлова: он специально занимался этим вопросом. Там есть указание на то, что Распутина судили за хлыстовство, но дело почему-то было прекращено. Кроме того, известно, что радения приверженцев Распутина происходили на квартире его друга Сазонова, где Распутин жил…
Чувствуя, что настроение Царя может измениться, а тенденциозная и лживая брошюра наёмного писаки Новосёлова, которая была давно запрещена цензурой, только испортит дело, Родзянко решил бросить свой главный козырь. Он знал о великой любви к сыну Николая Александровича и захотел тронуть именно эту струну в характере самодержца.
Он заговорщицки наклонился к Николаю Александровичу и вполголоса сказал ему:
– Речь идёт не только о троне и престиже Царской Семьи: ведь может быть и серьёзная опасность для Наследника…
– Как? – вздрогнул Государь, который не ожидал такого поворота в аргументах Родзянки.
– Ваше Величество, при Наследнике нет серьёзного ответственного лица, при нём деревенский парень матрос Деревенько – он, может быть, очень хороший человек, но это простой крестьянин. Невежественные люди вообще склонны к мистицизму. Что, если с Наследником случится что-нибудь? Это всех волнует… Обаятельный ребёнок, которого все так любят… – не преминул польстить Государю опытный царедворец.
Император, как счёл Родзянко, был сильно взволнован. Он взял уже третью папиросу и закурил её. Но на самом деле речи Председателя Думы не очень задели его. Он давно уже читал все эти аргументы в докладах тайной полиции, слышал как сплетни, передаваемые Императрице Аней или Лили Ден. Всё это многократно проверялось, но ни одного достоверного факта найдено не было. Всё ограничивалось областью слухов, как и теперь у Родзянки.