– Эту церемонию устраивали и раньше, – возразил Джон.
– Да, иногда устраивали, но не в течение трех часов. Кроме того, их устраивали в честь особ королевской крови, а не простолюдинок! – рявкнул Уорик. – Когда ее мать не выдержала и попросила разрешения расправить мышцы, ее просьбу уважили. Но когда начались танцы, эта Вудвилл сидела и следила за всеми, так что даже сестре короля Мег пришлось вернуться и сделать ей реверанс… Богемцы никогда не видели ничего подобного! – Лицо Уорика выразило крайнее отвращение. Он выпил вино залпом, словно желая смыть горечь во рту.
Вскоре после рождения принцессы Елизаветы пришли плохие новости. Элизабет Вудвилл решила выдать маленькую Анну Хоуленд (дочь и наследницу герцога Эксетера, которую помолвили с нашим Джорджем) за своего сына от первого брака Томаса Грея и присвоила четыре тысячи марок, которые мы заплатили за этот брак. Теперь я понимала причину удивительного приглашения на банкет в честь Десмонда. Элизабет искала место, в которое удобнее всего вонзить жало. Когда несколько месяцев спустя мы увидели в Миддлеме герцогиню Анну Эксетер – старшую сестру короля Эдуарда, – она извинялась перед нами изо всех сил.
– В наше время матримониальные дела далеко не всегда решают родители, – сказала она.
В угоду Вудвиллам Эдуард отодвигал Уорика все дальше и дальше. Вскоре после церемонии восхваления Элизабет возникла еще одна матримониальная проблема, в результате которой пропасть между Уориком и королем стала еще шире.
Брак единственной незамужней сестры Эдуарда Маргариты (в просторечии Мег) стал вопросом большого государственного значения. Королева хотела выдать ее за герцога Бургундского, а Уорик – за французского принца. Этот союз, вызывавший ожесточенное сражение между Элизабет и Уориком, перерос в испытание воль.
Я не всегда поддерживала Уорика, несмотря на то, что именно от него зависело благосостояние нашей семьи; временами он бывал невыносимо дерзким.
Но в данном случае мои симпатии были на его стороне. Никто не трудился так упорно, не платил столь высокую цену и не рисковал больше, чем Уорик, посадивший Эдуарда на трон и победивший всех его врагов. А сейчас Эдуард, почувствовав себя в безопасности, отстранял Уорика не ради другого йоркиста, а ради выскочек Вудвиллов, которые цеплялись за Ланкастеров и сражались за них до последнего.
Мы знали, что причиной возраставшей враждебности Эдуарда к Уорику была ревность Элизабет к Невиллам. Чтобы доказать свое превосходство над Уориком, королева была готова на все, и брак Мег был для этого хорошим предлогом; яд, текший в жилах королевы, ослеплял ее и мешал видеть последствия своих действий. Этим (впрочем, как и многим другим) Элизабет напоминала свою подругу Маргариту, которая держала под башмаком бедного слабоумного Генриха. Элизабет имела такую же власть над королем Эдуардом, хотя совсем по другой причине, которая ни для кого не была секретом.