— Своих детей, даже чужих, я не отдам, — сказала она мне вчера утром. Тогда, два года назад, они и взяли кредит на дом и ферму, купили несколько телок и бьются теперь с ними.
— Здесь их десять, — показывала Ирина Павленко коров за изгородью, — а остальных, буйных, держим вон там, на цепи.
И она показывала куда‑то в поле.
— Как вас дети зовут? — спросил ее кто‑то.
— Младшая — мама Ира и папа Юра, а старший, — она вздохнула, — дядя и тетя.
— А их мать? — спросил я. — Она так и исчезла? Может, что‑то случилось с ней?
— Да нет, — сказала она, — появляется даже иногда здесь.
— И вы пускаете?
— Конечно, — удивилась она. — Это же их мать.
Когда вдруг натыкаешься в жизни на таких простых, ясных и сильных людей, берет оторопь.
* * *
Один студент, на первый взгляд застенчивый, решил проконсультироваться у президента России относительно его дочерей.
— У вас же две, Маша и Катя, — уточнил он.
— Хотите познакомиться? — переспросил господин Путин.
Юноша покраснел, и зря.
— Приезжайте в гости, — предложил студенту предприимчивый отец.
Почему предприимчивый? Да ведь он, конечно, понимал, что на встречу с ним пригласили только лучших студентов, гордость университета.
— На каком вы курсе? — спросил студента Владимир Путин.
— На шестом, — пробормотал молодой человек. — И вот где ваши дочери собираются продолжить образование?
Владимир Путин кивнул, уже довольно сухо. Очевидно, молодой человек оказался староват для его юных дочерей.
* * *
Одним из последних шаркающей походкой вышел из первого корпуса Кремля пожилой кинорежиссер Георгий Натансон. Я увидел, как первое, что он сделал, — начал поспешно набирать чей‑то номер на мобильном телефоне. И я подумал, что любому человеку, получившему орден из рук президента России, хочется, конечно, как можно скорее поделиться своим счастьем.
— Давление у тебя какое? — спросил режиссер, — не понизилось? Ничего, держись, я еду.
* * *
Мы с Машей наблюдали за танцующими. Гедиминас Таранда поднял на руки Ингеборгу Дапкунайте и крутанул ее вокруг своей, так сказать, оси. Она счастливо вскрикнула. Затрещала ткань. Я думал, у него на брюках, а оказалось — у нее. Он ей порвал брюки.
— Папа, — сказала Маша, — пойдем танцевать.
Я взял ее на руки, и мы начали танцевать. Я не понял, медленный это был танец или быстрый.
— Папа, — сказала Маша, — мне хорошо!
— И правда хорошо, — ответил я. — Очень. Лучше не бывает.
— Бывает.
— А что может быть лучше? — удивился я.
— Подумай, — предложила она.
— Не знаю, — признался я.
— Папа, — вздохнула Маша, — ты можешь порвать мне джинсы?
* * *
Татьяна Груздева, редактор «Молодежной газеты села», выходящей тиражом 700 экземпляров (сколько экземпляров молодежи — зато, наверное, отборных, столько и экземпляров тиража), сообщила Владимиру Путину о том, что на селе в их районе на каждую семью приходится по два автомобиля.