- Филипп! - воскликнула она и тут же вспомнила, что находится под прицелом двадцати четырех пар глаз. - Милорд, что вы делаете?
Он продолжал держать ее за руки, забыв о своих гостях и сосредоточив внимание на ней одной.
- Я хотел, чтобы вы пришли сюда, мисс Мартингейл, - сказал он достаточно громко, чтобы все его услышали, - потому что нам нужно поговорить об одном незаконченном деле.
- Незаконченном деле?
- Это касается нашего с вами утреннего разговора.
У нее моментально жарко вспыхнули щеки, и она в который раз обругала свою нежную белую кожу.
- Филипп, - прошептала она, в ужасе оглядывая гостей за столом, - сейчас едва ли подходящее время…
- Напротив, - возразил он более громким, чем у нее, голосом, - время сейчас самое подходящее. Во время нашего утреннего разговора я кое-что не успел сказать. Я намерен исправить сейчас это упущение в присутствии всех этих людей.
Она снова попыталась отобрать у него свои руки, но он их крепко держал.
- Как известно каждому из присутствующих, я джентльмен, а джентльмен не признается в своих чувствах публично. Джентльмен не раскрывает свое сердце перед всем миром. Джентльмен не признается на публике в своих тайных желаниях.
Он чуть помедлил, и от нежности, которую она увидела в его глазах, у нее затрепетало сердце.
- Но, - продолжал он, - я говорю обо всем этом в присутствии своих гостей, потому что хочу, чтобы все они знали о моих чувствах. Я хочу, чтобы они засвидетельствовали то, о чем я намерен публично заявить, потому что это, кажется, единственный способ убедить тебя в глубине и искренности моей привязанности к тебе.
Она смотрела на него, ушам своим не веря. Филипп делает публичное заявление? О своих чувствах? Это было совершенно на него не похоже.
- Меня ничуть не волнует разница между нами в происхождении, - сказал он. - Меня не волнует, что я маркиз, а ты владелица кондитерской. И если ты пожелаешь до конца наших дней иметь эту кондитерскую… - он окинул взглядом гостей за столом, потом снова взглянул на нее, - то так оно и будет. Меня это тоже не волнует.
- Кажется, утром ты придерживался другого мнения, - не удержавшись, напомнила она.
- И я был не прав, Мария. Мне безразлично, что, согласно нашему статусу, ты не должна владеть кондитерской. Мне безразлично, что общество сочтет наш брак неблагоразумным поступком. И безразлично также, что в обществе будут думать, будто ты недостаточно хороша для меня. Я знаю, что ты всегда считала, будто я так думаю, но это не так. - Он еще крепче сжал ее руки. - Я никогда не думал, что ты недостаточно хороша для меня. В глубине души я всегда боялся, что это я недостаточно хорош для тебя.