Он напрягся, пытаясь сделать вид, что не понимает, о чем она говорит.
- История повторяется? - переспросил он, изобразив на лице удивленную улыбку.
- Я говорю о ленте для волос, которую я потеряла много лет тому назад, - напомнила она. - Алая, она принадлежала моей маме.
- Ах да, - кивнул он, делая вид, что вспомнил. - Та, на которой были вышиты маргаритки.
- Она самая. Моя мама сама вышивала эти маргаритки, поэтому я так расстроилась, когда лента потерялась. Как я жалела, что потеряла ее! Видите ли, мама умерла, когда мне было шесть лет, и лента была одной из немногих вещей, оставшихся у меня после нее. Большую часть ее вещей папа отдал, когда она умерла.
Он почувствовал угрызения совести и заставил себя говорить:
- У нас есть кое-что общее, мисс Мартингейл. Моя мать тоже умерла, когда мне было шесть лет.
- Я совсем не помню свою маму. А вы свою помните?
- Смутно. Помню, что она пела мне. Она умерла от холеры.
- Моя мама умерла от родов. Отец был совершенно сломлен. Он всегда хотел, чтобы я была похожа на нее. Копил деньги, чтобы послать меня в школу. Он хотел, чтобы я была утонченная и элегантная, как леди.
- А ты предпочитала лазить по деревьям и научилась играть в крикет?
- Это тебе хорошо известно, - рассмеялась она. - Боюсь, что, если бы не вы с Лоренсом, меня заставили бы носить кружевные переднички и вышивать маргаритки. Мне всегда приходилось бороться против этого и умолять отца научить меня стать шеф-поваром. - Она замолчала, и улыбка сползла с ее лица. - Мне было очень трудно, когда я вернулась домой из Франции, потому что все изменилось. Папа больше не позволял мне помогать ему на кухне, и я не знала, чем заняться. Мне как будто нигде не было места. Я получила образование, как леди, но не была леди, - сказала она. Красивые светло-карие глаза взглянули на него снизу вверх, и в глубине их застыло что-то похожее на боль. - А самое главное, я каким-то образом потеряла вашу дружбу. Я так и не поняла почему.
У него было такое ощущение, будто его ударили кулаком в живот.
- Я даже не подозревал, что причинил тебе такие страдания, - пробормотал он. - Я был занят… Бизнес…
- Понятно.
Он не смотрел на нее, но по ее тону понимал, что она считает его оправдания такими же неубедительными, какими их считает он сам. Ему вдруг захотелось сказать ей правду, но он не смог. Ему всегда было трудно выражать свои чувства. В любом случае джентльмен не говорит о своих плотских желаниях женщине, которая не является его любовницей. К тому же как он мог признаться в своих чувствах к ней, какие были у него тогда, чтобы не обнаружить, что он чувствует то же самое и сегодня?