– Потерпи, любимый, потерпи! – ласково шептала жена, ловко бинтуя его голову льняной полосой, и, вдруг, отчаянно закричала: – А-а-а! Отпусти меня, зараза!
Это Галина – всё в той же мокрой одежде – тихонько подкралась сзади и вцепилась, что было сил, в Сашкину шикарную, угольно-чёрную гриву.
– Сука чернявая, – взбесившейся гюрзой шипела Галка. – Один мой мужик погиб по её милости. Теперь вот – второй…. Ненавижу! Порву на мелкие кусочки…
Сашенция, впрочем, не собиралась сдаваться без боя, завязалась жаркая и бескомпромиссная схватка…
Насилу мужчины разняли воинственных барышень и развели в разные стороны.
– Чтобы в первый и последний раз я наблюдал такое! – Егор грозно погрозил кулаком обеим участницам свары. – Не посмотрю, что вы кормящие матери! Так всыплю ремнём по определённым местам, неделю стоя будете спать!
Амазонки только молча пыхтели и дулись, поглядывая друг на друга с нескрываемой ненавистью.
«Вот она какая, женская дружба!», ехидно зашелестел внутренний голос. – «Вчера ещё были подругами – не разлей вода, а сегодня готовы убить друг дружку…».
Отряд – в свете недавних событий – был разделён на четыре мобильные группы. Егор, предварительно переодевшись в сухую одежду и прихватив с собой Саньку, отправился вверх по течению подземной реки: не могли же неизвестные ныряльщики доплыть – с земной поверхности до их лагеря – своим ходом, стоило тщательно поискать какое-нибудь надёжное и солидное средство передвижения. Поповы-Брауны добровольно вызвались пройтись вниз по течению: поискать тела погибших. Генка Федонин решил немного понырять в свете костра: по словам Галины, убитый ею неизвестный человек выронил – в последний момент – странный пистолет в воду. Юлька и Галка остались в лагере: присматривать за детьми и готовить обед. А может, завтрак или ужин, ритм времени под землёй сбивается очень быстро…
Они шли вперёд очень осторожно, постоянно страхуя друг друга: вероятность того, что застреленные Галиной ныряльщики были только малой частью целого отряда, была достаточно велика.
Егор крепко сжимал в ладони правой руки верный браунинг (громоздкий «Глок», к которому так и не привык, он уже давно презентовал Генке Федонину), в ладони левой – ярко горящий сосновый факел. Санька же размеренно и грозно поводила во все стороны стволом «Калашникова», висящего у неё на груди – на кожаном ремешке, переброшенном через голову.
– Егора, – вопрошающе зашептала ему в ухо супруга. – А вот эти типы, в гидрокостюмах. Они – кто? По нашу душу здесь усердно прогуливались, или по другим делам?