- Как насчет Джулианы? – На его руках вздулись мышцы, когда он снова дернул наручники. – Я мог иметь ее уже сотню раз, откуда тебе знать.
- Но ты этого не сделал, - сказала она. – Она тебя не привлекает – это было очевидно, когда я увидела вас двоих вместе.
Она приступила к тугому узлу его шейного платка, развязывая влажную, пахнущую крахмалом ткань, впитавшую тепло его кожи. Обнажив его загорелую шею, она мягко коснулась треугольной впадинки у ее основания кончиком пальца. – Так будет лучше, - тихо сказала она. – Теперь ты можешь дышать.
И он, конечно, дышал, с трудом, словно человек, пробежавший десять миль без остановки. Взгляд его был прикован к ней, больше не холодный, но горящий от ярости. – Прекрати. Предупреждаю тебя, Каролина, прекрати это сейчас же.
- Или что? Что ты можешь сделать, чтобы наказать меня, что было бы хуже того, что ты уже сделал? – Ее пальцы двинулись к пуговицам его жилета и рубашки, и она быстро расстегнула оба ряда. Она широко распахнула края его одежды, обнажив удивительно мускулистую грудь. Вид его тела - вся его свирепая сила, беспомощно представшая перед ней - был впечатляющ.
- Я никогда не хотел причинить тебе боль, - сказал он. – Ты с самого начала знала, что наши отношения - всего лишь притворство.
- Да. Но они превратились во что-то еще, и ты и я, мы оба это знаем. – Она нежно потрогала густые завитки, покрывающие его грудь, ее пальцы нащупали горящую кожу под ними. Он подпрыгнул от прикосновения ее прохладной ладони, дыхание со свистом вырывалось сквозь его стиснутые зубы. Как часто она мечтала об этом, изучать его тело, ласкать его. Поверхность его живота была обтянута тугими мышцами, так не похоже на гладкую мягкость ее собственного. Она погладила упругую загорелую кожу, такую твердую и шелковистую под ее рукой. - Скажи мне, зачем тебе жениться на Джулиане, когда влюбился ты в меня.
- Я не влюблялся, - наконец смог выдохнуть он. – Можешь ты в-вбить это в свою упрямую башку…
Его слова закончились резким стоном, потому что она уселась на него верхом преисполненным решимости движением, их чресла разделяла лишь ткань его брюк и ее тонких словно паутинка панталон. Покрасневшая и решительная, Каролина сидела на нем в совершенно распутной позе. Она почувствовала, как выпуклость его плоти устроилась в расселине между ее бедрами. Его возбуждающее давление на самую сокровенную часть ее тела вызвало в ней приятную волну жара. Она поерзала, пока он не ощутила его толчки в самой чувствительной точке, крошечный бугорок неистово пульсировал от его близости.