– Значит… вы звоните мне просто так?
– Просто так.
– Вы заинтересовали меня, Тайгер. Пожалуй, я пойду с вами.
– Голая?
– Нет, оденусь, но если поторопитесь, то застанете меня без платья.
– Я слишком далеко от вас. Прежде чем доберусь, вы успеете одеться.
– И все – таки… я не буду торопиться.
Я остановил такси на том же месте, с которого недавно наблюдал за Бертоном Селвиком, но на этот раз вышел из машины, пересек улицу и нажал кнопку звонка. Раздался ответный зуммер, и я вошел.
Грэтхен жила на верхнем этаже, в студии со стеклянной крышей. Она действительно не торопилась с одеванием. Женщинам обычно нужно два часа, чтобы привести в порядок лицо, и только две минуты, чтобы натянуть платье. Лицо Грэтхен было готово, но все прочее прикрывалось лишь короткой свободной блузкой.
– Привет, человек-тигр, – сказала она, открывая дверь. Я улыбнулся.
– Привет, крошка.
На стенах висели картины, написанные маслом, повсюду лежали свернутые в трубку холсты, а две работы стояли на мольбертах. Некоторые картины были неплохи, но большинство несло на себе отпечаток дилетантизма.
– Необычный стиль, – сказал я.
– И не ходкий.
– Главное, что вам это доставляет удовольствие. Она вызывающе улыбнулась.
– У меня есть много других способов доставить себе удовольствие… Вы хотели посмотреть, как я буду одеваться. Пройдемте.
– Нет, благодарю, здесь интересней. Но поторопитесь. Грэтхен насмешливо улыбнулась.
– Я так и знала, что вы спасуете. – Она указала на холодильник. – Можете пока выпить пива.
– Охотно.
Она вошла в спальню, оставив дверь открытой. Я нашел в холодильнике бутылку пива, налил себе и прошелся по комнате, чтобы выяснить ее вкусы. Они оказались весьма разнообразными. Книжные полки были забиты самой различной литературой – от классики до детективов. Много книг было на немецком, французском и испанском языках. Кроме того, я обнаружил шесть томов медицинской энциклопедии и десяток тетрадей с лекциями по юриспруденции.
Итак, это была женщина с широкими интересами, которая хорошо знала, чего хочет. Может быть, излишне интеллектуальная, по все – таки женщина.
Я поднял покрывало с одного мольберта. Портрет был незакончен, но позировавшего легко можно было узнать: Бертон Селвик.
– Нравится? – раздался позади меня голос Грэтхен.
– Наверно, это ваша лучшая работа.
Она повернулась ко мне спиной, чтобы я застегнул платье, и разглядывала портрет через плечо. Ее кожа была теплой и упругой.
– Почему вы не носите бюстгальтер? – спросил я. Она вызывающе улыбнулась.
– Потому что он мне не нужен. Или вы считаете иначе? Я не мог с ней не согласиться.