Леон Бенигсен ничем не подчеркивал перед гусарами своего материального превосходства и не кичился богатейшим отцовским наследством, на которое он мог без ущерба экипировать и платить жалование целому полку. Но иногда он щедро платил маркитантам, и они доставляли гусарам изысканное венгерское, молдавские сыры и пригоняли барашков, и начинались пиршества, которые среди гусар назывались «леонтиями».
Впервые волонтер услыхал имя генерал-майора Суворова, когда тот переправился через Дунай у Гирсова. Суворов был подчинен Каменскому, и полки его должны были идти в задунайскую глубь параллельным маршем с полками Каменского. Однако и при такой тактике неприятель ничем не обнаруживал себя. Что делать? Корпус остановился. Каменский и Суворов съехались на совет.
К этому времени Рибас узнал, что Кирьяков определен в мушкетерский полк, роты которого стояли в карауле при штабных палатках. Не зная пароля, он отправился навестить приятеля, но караулы расставили так плотно, что волонтера взяли на прицел как лазутчика. Час он просидел под нещадным жарким солнцем, пока не пришел мрачный и злой Кирьяков.
– Жрать нечего, – говорил Петруччо, попивая принесенное Рибасом гусарское вино. – Месячный запас пшена и сухарей на исходе. А вроде собираемся двести верст до Варны по жаре идти. Дороги видел? Два конных не разъедутся.
Каменский и Суворов совещались о том же, о чем говорили в войсках. Послали курьера к Румянцеву, изложив свой план: для успокоения петербургских предначертателей и для обмана турецких разъездов отправить к Варне небольшой отряд, а главными силами идти к Балканам, к Шумле – в сей крепости ставка султанского визиря Муссин-Заде. Уж что-что, а это было известно точно. Взять ставку визиря – цель. А за Шумлой открывается дорога до самого Андрианополя. Варна – для маскировки. Шумла – цель.
Волонтер и Кирьяков расположились под сторожевым навесом, и Рибас видел издали, как из штабной шатровой палатки выскочил низкорослый юркий человек в генеральском мундире и побежал к солдатской палатке на невысоком холме, в которой и скрылся. Через некоторое время он появился, обнаженным по пояс, чресла его прикрывала холщевая тряпица, спустился с холма и, не раздумывая, прыгнул в заводь ручья.
– Суворов, – сказал Кирьяков. – Говорят, как турок, на гвоздях спит. Приехал, узнал, что у нас блохи, свою палатку поставил отдельно. Велел ров вокруг нее вырыть и водой наполнить, чтобы блоха имела к его расположению, как турок, водную преграду. По утрам своих адъютантов прыгать через шпагу заставляет. А прыгать так: держишь шпагу двумя руками и перепрыгнуть ее надо из рук не выпустив. Кто не может – из адъютантов гонит.