– Буду, – кивнул Артем, потому что шашлычная раньше тоже принадлежала Алимову. – Как Марат поживает?
Мужчина бросил на него острый взгляд, не прекращая нанизывать мясо на шампуры.
– Умер Марат, разве не знаешь? Тебе три палочки хватит? – тут же деловито осведомился он.
Глядя на огромные шампуры, Артем подумал, что ему вполне хватило бы и одной, но огорчать хозяина не стал.
– Хватит. Какая беда! – покачал он головой и, наткнувшись на удивленный взгляд, пояснил:
– Это я про Марата. Сердце что ли? Или авария?
– Перегрелся говорят, давление, – нехотя ответил мужчина, с таким энтузиазмом размахивая над дымящимися углями куском картона, что во все стороны летели искры и пепел.
– У меня к нему дело было… И кто теперь вместо него?
Хозяин что-то пробурчал себе под нос, выругался, а вслух сказал сладенько:
– Алина. Она его делами занимается. Но если у тебя долг – не ходи. Зверь-баба, за каждый день просрочки проценты возьмет.
– Алина – это вроде жена его?
– Она. Я ей за этот сарай как за дворец уже заплатил. Все мало! – Хозяин перевернул шампуры и мрачно замолчал.
Подрумянившееся мясо шипело и сочилось жиром, стекающим в угли, отчего в павильоне стоял умопомрачительный запах. «Самое вкусное во всей затее с шашлыком – этот самый запах», – подумал Артем. Хозяин поставил перед ним тарелку и отправился за прилавок озабоченно перетирать и без того чистые стаканы.
– Составьте мне компанию, – улыбнулся ему Артем. – И если у вас есть домашнее вино…
На лице хозяина мелькнуло выражение радостного удивления, но тут же сменилось тоскливой миной.
– Вино? Откуда теперь хорошее вино? Раньше его Алина делала, а теперь она ведь вон кто!
Разве будет теперь ногами виноград толочь? Она и дом-то уже продала, квартиру купила в городе.
Но он все-таки взял для себя тарелку, принес бутылку и два стакана.
– Светлая память Марату, – сказал он. – Хороший был человек! Но слишком женщин любил, надорвался.
Артем пригубил вино и спросил:
– А что на рынке говорят?
Хозяин с удовольствием ел мясо.
– Говорят, хотел семью бросить, стариков не слушал. Русскую завел… А той жениться приспичило.
– Молодую наверно хотел?
– Да не девочка. Чуть помладше Алины. Но яркая такая, пышная, – он показал женщину в обхвате, получилось, что слишком даже пышная. – А перед самой смертью еще одну завел…
– Ну и ну! – пробурчал Артем с набитым ртом.
– Ага. С пышной рассобачился. Пух и перья по всему рынку летели.
– Новая, наверно, слаще прежней была.
– Тю, – присвистнул хозяин. – Куда там!
Тощая, смотреть не на что. Ноги, правда, длинные, но худые – глазам больно. Молодая – лет двадцать. Черная, вроде татарочки. Глаза – голубые. Но манеры – питерские. Если и татарка, то здесь родилась. Или папка русский.