— А-а! У-у! — взвыла мадам Клебер и трясущимся пальцем показала на мертвое тело. — Я… я убила его!
— Я догадался, — сухо произнес Фандорин.
Не отводя наставленного револьвера, он быстро приблизился и ловким движением выхватил у швейцарки оружие. Она и не думала сопротивляться.
— Доктор Труффо! — крикнул Эраст, следя за каждым движением Ренаты. — Идите сюда!
Коротышка врач с боязливым любопытством заглянул в затянутую пороховым дымом каюту.
— Осмотрите тело, — сказал Фандорин.
Причитая вполголоса по-итальянски, Труффо опустился на колени возле мертвого Гоша.
— Летальное ранение в голову, — доложил он. — Мгновенная смерть. Но это еще не все… Правый локоть прострелен. И вот здесь, левое запястье. Всего три раны.
— Ищите лучше. Б-было четыре выстрела.
— Больше нет. Видимо, одна из пуль прошла мимо. Хотя нет, постойте! Вот она — в правом колене!
— Я все расскажу, — пролепетала Рената, содрогаясь от рыданий, — только уведите меня из этой ужасной комнаты!
Фандорин спрятал маленький револьвер в карман, большой положил на стол.
— Что ж, идемте. Доктор, сообщите о случившемся вахтенному начальнику, пусть выставит у двери часового. И присоединяйтесь к нам. Кроме нас вести расследование больше некому.
— Какой злосчастный рейс! — ахал Труффо, семеня по коридору. — Бедный «Левиафан»!
* * *
В «Виндзоре» расположились так: мадам Клебер села за стол лицом к двери, остальные, не сговариваясь, разместились с противоположной стороны. Лишь Фандорин занял стул рядом с убийцей.
— Господа, не смотрите на меня так, — жалобно произнесла мадам Клебер. — Я убила его, но я ни в чем не виновата. Я все-все вам расскажу, и вы увидите… Но ради Бога, дайте мне воды.
Сердобольный японец налил ей лимонаду — после завтрака со стола еще не убирали.
— Так что же произошло? — спросила Кларисса.
— Translate everything she says, — строго проинструктировала миссис Труффо вовремя вернувшегося мужа. — Everything — word for word.[32]
Доктор кивнул, вытирая платком вспотевшую от быстрой ходьбы лысину.
— Ничего не бойтесь, сударыня. Говорите всю правду, — подбодрил Ренату сэр Реджинальд. — Этот господин не джентльмен, он не умеет обращаться с дамами, но я гарантирую вам самое уважительное отношение.
Эти слова сопровождались взглядом в сторону Фандорина — взглядом, исполненным такой жгучей ненависти, что Кларисса обмерла. Что такое могло произойти между Эрастом и Милфорд-Стоуксом со вчерашнего дня? Откуда эта враждебность?
— Спасибо, милый Реджинальд, — всхлипнула Рената.
Она долго пила лимонад, шмыгая носом и подвывая. Потом обвела своих визави умоляющим взглядом и начала: