— Темнишь ты, — продолжал Леон медленно, с ленцой. — Мне тоже не нравится все это.
— Ладно, чего налетели? — сдал назад Поджидай, и голос его приобрел примирительные нотки. — По фазаньему следу мы только часть пути пройдем, дальше у меня своя тропка имеется. На казачий ручей двинемся, где Артамон постоялый двор держит.
Там и заночуем.
Поджидай казался совсем позабывшим обиду, но стоило Леону отойти, как сказал Антону:
— Держись от меня подалее, новичок. Я тебе это не забуду.
И размашисто зашагал вперед. Следом двинулся караван. Иван притормозил рядом с Антоном:
— ОН ТЕБЯ УБЬЕТ, А МЕНЯ КОНИ СОЖРУТ.
— Но хоть ты-то помолчи! — Взмолился Антон.
Остановился и Леон, замыкающий караван.
— А я тебя узнал, — сказал он, по обыкновению, после паузы. — Ты же Бастион штурмовал лет десять назад. Не пытайся меня вспомнить, не вспомнишь. Мне тебя Белый Лу со стороны показал во время рекогносцировки. Я Леон Кински из группы "прыгунов".
Антон с восхищением замер, глядя на старика. О знаменитых «прыгунах» он знал только из учебника секретной истории. Это ж сколько ему, прикинул он.
— Чего смотришь? — Спросил Кински. — Мне восемьдесят шесть. Пошли, а то отстанем.
— Как вы сюда попали? — Антон понял, что сказал что-то не то, причем, понял это, еще не договорив фразу.
Лицо Леона потемнело, пауза была длиннее обычной. Создалось такое ощущение, что он глубоко корит себя за то, что вообще заговорил.
— Никогда не спрашивай никого об этом. Здесь этого не любят, и никто тебе не ответит.
Заговорившись, они упустили караван из виду и вынуждены были нагонять.
Они заторопились следом, и восхищение Антона слегка спало. Возраст Леона дал знать о себе целым оркестром сиплых звуков старческого дыхания.
— Мы с Лу полно дел в свое время наворотили, — сказал Кински. — Стрелок он был классный, а вот дрался не очень. Вечно ему носяру расквашивали.
Антон не верил своим ушам. Образ стального человека, возглавлявшего элиту космического спецназа на протяжении полувека, автора настольной книги спецназовца по рукопашному бою был незыблем для него. А как оказалось, "он неважно дрался". Равносильно было бы заявить, что рыба плохо плавает.
— Остановились вроде, — сказал Кински.
Уже начало смеркаться, и кони включили налобные фонари. Теперь же движение световых лучей впереди замерло. Все они смотрели в одну сторону.
Друзья прибавили шагу и нагнали основную группу, замершую рядом с очередной развилкой и валуном. Если раньше надписи едва читались, то эта была написана крупно и четко: "Милостью великого К.Г. Фазан-Пьяный прошел тут". Но все смотрели не на надпись, а на пространство с той стороны камня. Там лежал труп человека.