Глаза их были узкие, как щелочки, а кожа белая и гладкая. Девицы все как одна принадлежали к расе килярв, особо ценившимся за страстный нрав в сексе, но обитавших гораздо южнее этих мест и одному К.Г ведомо как занесенных в Ахангаран.
Напротив пристроилось человек пять охраны.
— Подвиньтесь-ка, любезные, — Волобуев слегка помог им необъятным задом, да так, что несколько охранников оказались вместе с посудой на полу.
Они вскочили, хватаясь за полумечи, но вид готового на случку богатыря их несколько охладил.
— Не ссорьтесь, господа, — засуетился Артамон. — Сейчас горячее подам, вина свежего.
Всем хватит. А чтобы чего не вышло, оружие попрошу в кладовочку, тут рядом с кухней. Не беспокойтесь, я его на замок замкну.
— А че нам беспокоиться? — Прокричал Крутояр. — Главное в данном случае орудие у нас завсегда при себе. Верно, Волобуев?
Караванщики, торопясь, чтобы не заняли места рядом с красавицами, без раздумий отнесли и сдали вооружение в кладовку. Антон сделал вид, что позабыл о паузере, кобуру сдал, закинув на гору наваленного в торопливом беспорядке оружия, а разрядник сунул в карман.
— Куда жену-то подевал? — Спросил Крутояр Артамона. — Не вижу ее на кухне.
— Отдыхает. Да я все сам сделаю, — продолжал суетиться Артамон, навешивая на оружейную недетский замок, и дверь была дубовая, скрепленная железными полосам.
У Антона засвербело внутри от острого ощущения опасности.
— Балуешь ты ее без меры, — подзуживал Поджидай. — Смотри, как бы не зазналась баба. Может, тебе какую из ентих присмотреть? А че? Волобуев тебе ее заодно и проверит.
Караванщики шумно расселись. Колдуна тоже взгромоздили на лавку, прислонив грудью к столу, чтоб не вздумал упасть затылком.
Появился Артамон с кувшинами вина, в каждой руке по два. Потом вернулся за мясом.
— За вас, красавицы! — увидев столько красоты сразу, Волобуев позабыл о своем косноязычии, а зафонтанировавший гемоглобин даже подвигнул его на небольшой, но многообещающий спич. — Которая нынче моя, сознавайтесь. Никогда у вас больше такого мужика не будет.
Девицы захихикали.
Напротив Антона оказалась килярва, могущая служить эталоном килярвской красоты, глаз почти нет, а кожа ровная, словно шлифованный фарфор. Он взял кружку и чокнулся с ней.
— Не пей, — буркнул Леон.
— Почему? — не понял он.
— Не пей и все.
— Вот еще, — он осушил кружку, чувствуя, как огненный ком ударил в голову и почему-то ниже пояса.
Это послужило началом сбоя всей опорно-двигательной системы.
Потом было много кружек. Появлявшийся в чаду Артамон, словно змей-искуситель, подсовывал все новые и новые.