— Слышали все, что кафир мне угрожал?
— Почему вы так плохо относитесь к своему начальству? — поинтересовался Антон.
Вообще-то не надо было лезть на рожон, но спецназовец уже знал, что просто так ему уйти не дадут, так почему бы не подстегнуть события.
Сотник сразу хватился за его слова. Теперь он изображал праведный гнев. Игра у него выходила лучше, чем у солдата, но до Большого театра он явно не дотягивал.
— Проклятый кафир оскорбил наших командиров! — закричал майор. — Из-за таких, как ты началась война! Мало вас расстреляли под Аль-Кахтани!
Хоть он и орал, брызгая слюной, глаза остались холодными и внимательными.
Не поддавайся, он тебя прокачивает, — предупредил Иван.
Знаю, и про Аль-Кахтани он не напрасно упомянул, понял Антон.
— Хорошо, я уйду, — он даже поднял руки ладонями вверх, жест успокаивающий, но сейчас он никого не успокоил.
— Нет, кафир, ты никуда не уйдешь, пока Каземат тебя не отпустит. А я уж тебя не упущу! За дураков нас держишь, кафир! — Он жестом подозвал троих солдат, у которых была дурная привычка держать галаксы на спущенном предохранителе. — Ведите его в караулку и обыщите, как следует.
Его завели в клетушку, воняющую потом и ваксой, с единственным столом и лавкой.
Пока обыскивали, один из солдат открыл ноутбук и вытряхнул из отделения для батарей пространственный инвертор. Непосредственный южанин покрутил призму перед глазами. Если бы он случайно задел кнопку пуска, то с большой долей вероятности обнаружил бы свои мозги в собственной желудке.
Сотник сел на лавку, положил на стол снятую фуражку, обнаружив пышную черную шевелюру. На Шарагде не было лысых. Спокойная нация, не хватающая звезд с неба.
— Дай сюда! — майор грубо придвинул к себе ноутбук.
— Осторожнее с батарейкой! — не успел Антон предупредить занятого призмой майора, как тот нарочито ее уронил.
— Прости, дорогой!
Переменив тактику, Антон сказал:
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, сударь!
— У меня от моих солдат секретов нет! — издевательски проговорил сотник.
— У меня много денег! — сказал Антон в пространство.
Офицер весь подобрался, а солдаты как по команде уставились на него.
— Ты что мне взятку предлагаешь? — тихо спросил Каземат.
Хотелось сказать, что да, предлагаю. Но нельзя. На Шарагде ничего делать открыто нельзя. Надо юлить, врать, изворачиваться, торговаться. Он на самом деле на Шарагде! Он вернулся!
— Конечно, нет! — не моргнув глазом, соврал Антон.
Некоторое время сотник пристально изучал его лицо. За все время беседы это было не первый раз и если надо оставить фоторобот, то он, пожалуй, и без компьютера его сможет нарисовать.