И тут она заметила на последней странице какой-то небрежный рисунок. Кейт сразу же узнала его — это был Камень ангела из собора.
Сердце Кейт бешено забилось. Казалось, что кто-то срисовал камень, а потом перенес этот рисунок в книгу. Были точно переданы и полустертые черты лица ангела, и взгляд искоса, и странный наклон крыльев, и свиток. Вокруг рисунка были символы луны: в ее первой и последней четверти, а еще — полная, настолько Кейт смогла разобрать. В верхней части рисунка был очерчен черный круг, который, как она предположила, означал новолуние, а под ним фраза: «12 часов ночи».
У Кейт еще сильнее забилось сердце.
Двенадцать часов ночи — это же полночь, не так ли?
А Камень ангела находится в соборе.
Уж не собирается ли ее отец пойти в собор в полночь, во время полнолуния?
Зачем?
Она напомнила себе, что не знает, когда была сделана надпись, — к какому дню относилась. Но если этот символ означает новолуние…
Кейт вернулась на кухню. Она нашла календарь, засунутый в ящик. У отца всегда имелся календарь с фазами луны. Да, вот он. Случайное это совпадение или нет, но 31 октября, в субботу — новолуние.
Раздался очень громкий стук в дверь. Кит проснулась с бьющимся сердцем. Сначала она не поняла, где находится, затем вспомнила — в комнате настоятеля.
Стук повторился.
— Доктор? — послышался голос младшего учителя. — Откройте дверь!
«Где же доктор Ди?» — подумала Кит, окидывая взглядом комнату.
— Я знаю, вы там, — продолжал младший учитель. — Вы должны немедленно отворить дверь.
Кейт приподнялась в постели, когда учитель дернул за ручку, потом, к своему огромному облегчению, поняла, что дверь заперта. Ей не хотелось вступать в объяснения.
Учитель так сильно заколотил в дверь, что Кит испугалась за костяшки его пальцев.
— В школе пропали два мальчика… — сказал он.
«Два?» — удивилась Кит.
— Мастер Морли и тот другой мальчик, дурачок!
«Саймон?» — предположила Кит.
— Мы знаем, что Кит Морли был у вас в комнате. Мы без особого труда выпытали у мальчиков всю историю. Если вы меня не впустите, — пригрозил он, — я пошлю за директором и членами церковной коллегии, и мы взломаем дверь.
Кит в тревоге теребила свою рубашку, но учитель только стукнул в дверь еще раз, а потом удалился, пробурчав: «Очень хорошо».
Кит лежала, не сводя взгляда с двери. Ее заперли, это ясно. Но который сейчас час? И где настоятель?
Откинув простыни, Кит осторожно поднялась, чувствуя резкую боль в боку. На спинке стула висела ее одежда, испачканная в крови. Ее старая одежда, из ее прежней жизни мальчика.
Хромая, Кит подошла к гобелену и откинула его. Даже ходила она теперь как-то не так, как будто теперь, когда она призналась, что была девочкой, сама не знала, как двигаться и даже как думать. Проверив пальцами, она нашла потайную панель. Хорошо. По крайней мере, она здесь не в ловушке. Ей не нравилась мысль о том, что она заперта в комнате настоятеля, к тому же ей, возможно, придется воспользоваться потайным ходом, если придут члены церковной коллегии.