Вот уроды, подумала Джина. Забавы ради убивать таких красивых созданий… А ему ведь тоже хотелось жить. И вся беда в том, что их было много – а он один. Посмотреть бы, что сделал бы кто-то из них, встретив на лесной тропе зверя и не имея оружия в руках! У нее, очевидно, был тот же взгляд на ситуацию, что и у автора гобелена, потому что другие изображения с похожими сюжетами, как правило, в центр ставили пышную публику: чересчур красивых мужчин и восторженных женщин, а здесь… Здесь – лесной красавец, дикий и быстрый, и, наверное, отважный и гордый: не обращается к зрителю, не укоряет убийц, идущих по следу.
Джина спустилась. Кивнула администратору, толкнула дверь и вышла в холодный вечер. Сумерки уже сгустились. Заснеженная улица в сиреневом сумраке, кое-где разбавленном светом от круглых луноподобных фонарей, выглядела просто фантастически. Впечатление усиливали вздымающиеся с двух сторон темные громады гор, казавшиеся теперь сгустками тени. Полоска горизонта на западе, раскаленная закатом, еще остывала. Джина чувствовала себя маленькой девочкой, вдруг попавшей в сказочный мир. Ей не хотелось стать принцессой, не хотелось найти волшебную палочку – лишь бы успеть надышаться этим волшебным воздухом, запомнить все-все мелочи, сохранить в памяти каждую картину… Ну, и если бы возможно было встретить принца…
Нет, черт возьми, что же это такое! Стоит только расслабиться, как в голову лезет всякая чушь! – одернула себя Джина. Одна мысль, за ней другая, а потом целый вечер я буду чувствовать себя несчастной от несбыточности своих надежд. Вот уж дудки!
Сердиться на себя – это в конечном счете гораздо лучше, чем изнывать от беспричинной тоски. Джина решила сегодня быть счастливой. Благо обстановка располагала.
Девушка наклонилась и зачерпнула ладонью снег. Мороз был не сильным, и белые чистые хлопья легко скатывались в плотный тяжелый ком. Перчатки, конечно, станут мокрыми, но это такие мелочи… Они-то Джину не беспокоили никогда. Она могла часами бегать под дождем и искренне удивляться маминому гневу, зимой – возиться в снегу, не веря, что может существовать какая-то связь между открывшимся сегодня кашлем и вчерашней постройкой снежной крепости с последующим сражением.
Погрузившись в воспоминания, Джина и не заметила, как швырнула снежок: просто замахнулась, а потом – само собой – выпустила снежный комок из рук.
Сделала она это машинально – и оттого не сильно.
Но Альберт, спокойно шагавший по вечерней улице и на ходу закуривавший сигарету, сильно удивился, получив в спину тычок – прицельный, точно между лопаток. Он недоуменно обернулся: степенные незаинтересованные горожане, деловито бегущая мимо собака с рыжим хвостом… И девушка в бирюзовой куртке, затормозившая на ходу и испуганно прижавшая ладонь ко рту.