— Чего тебе не хватает?
— Мне всего хватает, спасибо.
— Ты меня не любишь!
— Я и себя-то не очень. — Абсолютно спокойный голос жены выводил его из себя.
— Не кури на кухне! — визгливо голосил он, не зная, к чему ещё прицепиться. — Завтра к нам приедет моя мама!
— Во сколько?
— Нет! Ты не удерёшь на этот раз! Ты будешь пить с нами чай!
— И вести «светские» беседы о том, что у твоей драгоценной маменьки болит сегодня и болело вчера, в каком месте и как именно пучит живот, какого рода кровянистые выделения у неё из престарелого причинного места и как неразумно тратят деньги её подруги и, разумеется, я. Не то что она — пятнадцатую пару дешёвых сапог прикупила на рынке, а не одну-единственную за триста пятьдесят долларов, ужас-ужас! Уволь. И, прости, в своём доме я буду курить, где хочу.
— Это мой дом! — заходился он в пьяном оре.
— Ах да. Как я могла забыть. Ты купил эту квартиру до брака. Она абсолютно и полностью твоя. А я была малолетней дурой, не «просекшей фишку». — Женька была спокойна. Впрочем, как всегда. — Я пойду покурю куда-нибудь туда. Туда, где можно и где я могу купить квадратный метр столика в собственность. Пусть и на короткое время.
И она уходила. Чтобы вернуться через сутки или двое. После этого они неделю вели молчаливое сосуществование. Дольше у него не выдерживали нервы, и он «делал шаги к примирению». Так он это называл.
— Ты никогда не делаешь шагов к примирению! — умильно-укоризненно говорил Миша жене.
— Я не умею.
— Но это же так просто!
— Как? Топ-топ-топ? — Она смеялась тем самым смехом, который сводил с ума не только его. Что, в свою очередь, сводило его с ума остатков. Но не «до степени», как говорится. Благо он имел крепкую психику, являющуюся продуктом безукоризненного функционирования любого тела, внутри которого есть кости, суставно-мышечный аппарат, внутренние органы, эндокринные железы, кровеносная, лимфатическая и нервная системы. И нет загадочного «чего-то ещё».
— Как тебя угораздило выйти за меня замуж? — изредка спрашивал Мишка непонятную ему жену.
— Кажется, это случилось где-то между Станиславом и Сашкой. Я как раз тогда была влюблена в Вадима.
— Ну ты и тварь!
— А ты меня выгони.
— Не дождёшься.
— Хочешь, я сама уйду?
— Нет. Не хочу. Мне кажется, что ты — моя жизнь.
— Когда кажется, это не жизнь.
— Я просто не умею так изящно выражаться, как ты.
— Я не выражаюсь. Я чувствую. А ты — нет. У нас с тобой межвидовой барьер, понимаешь? Не может кролик жить с собакой. Они могут существовать на одной территории, но никогда не проникнут друг в друга.
— Но мы-то проникаем.