Каким образом вышло, что ломтик "зеленой колбасы" застил все? Вы только представьте себе, что это такое – жизнь гигантского государства во всей ее невообразимой сложности, слабым человеческим умом просто неохватимой. Представьте себе, что жизнь эта внезапно остановилась, превратилась в своеобразный snapshot, в стоп-кадр, в циклопическую мозаику из мириадов кусочков, разглядывать которые вам не хватит отпущенного вам Богом века. И вот эту вселенную вы заслоняете срезом колбасной палки. Получилось? Заслонили? Поздравляю. Добро пожаловать в клуб дураков. Пропаганда, как и было сказано.
Луковица, растущая на огороде нашего сознания, это такой, я вам скажу, овощ, это такая вкуснятина, это такой трюфель и такая спаржа, охотников до которых хоть отбавляй. Луковичка наша драгоценна, обладатель ее заполучает не просто луковицу, в руках у него оказывается сверхоружие, которое превращает в овощи миллиарды людей. Причем лоботомии каждый подвергается вполне добровольно, некоторые так даже и с удовольствием, с готовностью позволяют класть слой за слоем "реальность", которая реальностью отюдь не является. Как это происходит? Да вот пожалуйста, возьмем Брежнева. Леонида Ильича.
Либеральная пропаганда, сперва зарубежная, а потом и отечественная, создала образ немощного старика, "кремлевского старца", шамкающего и еле ворочающего челюстью маразматика. Между тем Брежнев стал плох лишь в последние год-полтора своей жизни, а до этого он был не просто адекватен, а, пожалуй, так даже и чересчур жив. В 1978 году, когда Брежневу стукнуло уже 72 годка, состоялся шахматный матч Корчной-Карпов. Это было одно из тех событий, которые человечество помнит долго. На эту тему даже была сочинена рок-опера "Chess" (на мой вкус это лучший образец в этом жанре, "Шахматы" во всех отношениях куда выше скучнейших Вебберовских "Кошек" и "Фантомов"), ну и вот, после захватывающих событий в Багио, когда Карпов триумфатором вернулся в Москву, состоялась его встреча с Генеральным Секретарем ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР товарищем Брежневым, которая встреча транслировалась советским телевидением, дабы каждый мог воочию увидеть не только чемпиона, но и то, что чемпионом его сделала верность партийной стратегии в шахматах. На встрече Брежнев, находившийся в явно приподнятом настроении, обнял Карпова, этаким Тарасом Бульбой обхлопал его, мол, "поворотись-ка, сынку", потискал шахматиста и неторопливо, солидно (умели люди в наше время, умели…) сказал тому: "Ну, что ж. Взял корону, так теперь – держи!" После чего протянул в сторону телекамеры руку, сжал крепкий кулак и показал всей стране каким именно образом следует эту корону держать. От этого жеста, от кулака, от всей коренастой брежневской фигуры в этот момент повеяло такой витальностью, такой жизненной силой, что ощущение это передалось всем, кто сидел у телевизора. И вот именно таким я и запомнил Брежнева. И не только я. И память эту вытравить очень трудно, так же трудно, как заслонить одной семидесятой частью жизни ее всю, от рождения и до смерти, от 1906 и до 1982 года. Это точно так же, как и в случае с колбасным обрезком, которым пытаются прикрыть жизнь гигантской страны.