— Прощай, мама, — сказал Эйдриан, просунув голову в окошко кареты.
Джилсепони с горечью посмотрела на сына, и он понял, что женщина хочет продолжить разговор, начатый в тронном зале, и попытаться воззвать к его разуму. Однако она ничего не сказала. Зачем снова бросать слова в пустоту?
— Не вздумай возвращаться в Урсал и пытаться помешать мне, — предупредил ее Эйдриан.
— Довольно скоро ты услышишь о принце Мидалисе, — ответила Джилсепони. — Если ты хочешь избежать…
— Не хочу! Я буду только рад, если начнется война! — перебил ее юный король, и глаза его вспыхнули яростным пламенем. — Но предупреждаю: не смей ввязываться в эту заваруху. Я могу возобновить судебное разбирательство, которое столь удачно для тебя прекратил король Дануб.
— Ради чего? — с сарказмом осведомилась она.
— Запомни, дорогая мамуля: я могу в любое время снова извлечь из небытия дух Констанции, — заверил ее Эйдриан. — Я смогу заставить ее сказать все, что мне понадобится. Жаль, что ты не воспользовалась шансом и не убила меня. Думаю, ты еще не раз горько пожалеешь о том, что я жив. Но другого шанса тебе никогда не представится.
— Да здравствует король, — язвительно воскликнула Джилсепони.
— Король Эйдриан Будабрас, — ответил ее сын, добавив в качестве своей фамилии эльфийское слово.
Джилсепони наверняка поняла это слово. Будабрас. Вихрь.
Вихрь безумия.